Да, конечно, радость-то, какая! Приехала двоюродная сестра тётки свояченицы моей жены – всеми любимая Ульяна. То, что никакой Ульяны в природе не существует, помнил я один. Ни супруга, ни дочь подвоха не обнаружили, мне же отчаянно хотелось швырнуть в подлеца портфелем!
Когда я вошёл, из-за обеденного стола поднялась очаровательная девушка, чуть старше моей дочери, одетая в красивое, немного старомодное зелёное платье. Что ж, во вкусе ему не откажешь! В беспринципности тоже. Это был не просто фокус с переодеванием. Мифический лис подрос, бесстыдно сменил пол, подкорректировал внешность, став красавицей, но оставил свои шикарные бронзово-золотые волосы.
Но всё бы ладно, однако то, что он бессовестно запудрил мозги моей жене и дочери, не лезло ни в какие ворота! Они ведь пребывали в полной уверенности о существовании всеми любимой родственницы Ульяны, которой всегда рады в этом доме.
– Здравствуй, дядюшка!
Пришлось включиться в игру, обнять, расцеловать. Да, никакой фальши – под руками было самое настоящее девичье тело. Я еле удержался, чтобы не проверить это несколько более подробно, чем это позволительно при встрече с родственницей.
Вечер прошёл непринуждённо. Ульяна привезла с собой целую гору всяких вкусностей, в основном сладостей, от которых мои челюсти склеились, а потому я почти не принимал участие в общем разговоре.
Впрочем, женщинам и без меня было о чём поговорить. Жена расспрашивала о здоровье тётки и свояченицы, (ни той, ни другой не было среди нашей родни, так же, как и самой Ульяны), дочка рассказывала про учёбу в университете, выслушивая мудрые советы. Потом они обсуждали необычное платье Ульяны, (кажется, видел такое в фильме, сюжет которого относится к эпохе Великой американской депрессии), и выяснили, что в славном городе Малая Пыса, где Ульяна проживает вместе с тёткой и свояченицей, все так ходят. А вот в расположенной в тридцати километрах Великой Пысе, совсем другая мода.
И пошёл-поехал высокоинтеллектуальный разговор о тряпках! Я воспользовался тем, что мужчины в такой беседе лишние и ушёл на кухню. Надо было достать из кладовки раскладушку, чтобы устроить гостью. Но сюрпризы на сегодня не кончились.
– Ты что? – возмутилась дочка, когда я появился с этой антикварной штуковиной в комнате. – Ульяна будет спать со мной! У меня широкая кровать, а мы обе худенькие, так что поместимся.
Это было уже слишком! Я был готов на месте прибить наглеца, но тот, как ни в чём не бывало, повернулся ко мне и заявил своим обычным голосом:
– Да ты чо, батя? Не боись, ничего такого не сделаю, я ведь свой, не пришлый. А потом, я ведь сейчас девушка. Безобразничать не буду – нечем!
Ну, что тут скажешь? Начнёшь протестовать – выставишь себя полным идиотом и поссоришься с семьёй. Последних слов расшалившегося нахала жена и дочка, сидящие рядом, конечно, не слышали. Так что моё несогласие по этому вопросу выглядело бы полным сумасшествием. Ладно, Улли, я тебе это ещё припомню!
По трезвому размышлению, тот, кто был способен скользить по лунному лучу и менять свои размеры и другие параметры, мог бы и безобразничать, когда ему заблагорассудится. Но он этого не делал до сих пор, так почему я не должен ему сейчас доверять?
По давно заведённому обычаю, перед сном я отправился на кухню «покурить». На самом деле курить я давно бросил, но посидеть и покрутить пустую пепельницу, перебирая события дня, настолько вошло в привычку, что превратилось в необходимость, без соблюдения которой я чувствовал себя неуютно.
– Коньяк будешь?
Когда говорят, что наглость, это второе счастье, то, как правило, имеют в виду способность устраиваться в жизни. Здесь же я столкнулся с уверенной бесцеремонностью, которой иногда обладают домашние коты, привыкшие крутить хозяевами, как им заблагорассудится.
Лепрекон снова восседал на сахарнице, а свои наглые пятки задрал при этом на ту самую хрустальную пепельницу, которая уже больше двадцати лет не использовалась мною по назначению. Рядом с ним на столе стояла бутылка хорошего коньяка, приберегаемого на праздник. Ещё там были две рюмки, блюдце с нарезанным лимоном, открытая банка шпрот, с приготовленной вилкой, тарелка с ломтиками рижского хлеба и маслёнка с прислоненным к ней ножиком.
Сам не зная почему, я не возмутился такой бесцеремонности, а просто подсел к столу, разлил коньяк по рюмкам и взял себе кружок лимона.
– Я думал, что «кузина Ульяна» сейчас шепчется о чём-нибудь секретном девичьем с дочкой, – сказал я, грея коньяк в руке, пока Улли сооружал себе бутерброд со шпротами.
– А, нашептались уже! – махнул он рукой. – Спит твоё дитя и видит радужные сны, но утром будет уверена, что мы проговорили полночи. Кстати, ты напрасно плохо о ней думаешь! Любви и уважения к тебе у неё, как раз достаточно, а вот с взаимопониманием всё гораздо сложнее. Но в целом у вас не так всё плохо, как это случается иногда между отцом и дочерью. Мужчины и женщины вообще люди с разных планет, а тут ещё стандартные разногласия поколений.