Козырев усмехнулся. Ему было приятно, что он сумел напугать женщину. В последние три дня, его одолевали какие-то нехорошие предчувствия, но сегодня, когда он лично убедился, что Покровский уехал из Москвы, он успокоился. Присутствие последнего в Москве, заставляло его бороться со своей природной осторожностью. Многие приказы Олега Андреевича раздражали его, и ему часто хотелось все бросить и раствориться в громадных просторах страны. Но, страх перед ним, заставлял его выполнять все его поручения.
«Оказывается, я тоже могу заставить человека вздрогнуть», – подумал он, направляясь в туалет мыть руки.
Эта мысль развеселила его. Рассматривая себя в зеркале, он подмигнул своему отражению.
– Как прошел день, Анатолий? – поинтересовалась Лариса у него.
– Неплохо, – ответил он. – Хочу выпить за этот день…
Женщина засмеялась и стала накладывать ему в тарелку жаренный на сале картофель. Вскоре на столе появилось тонко нарезанное сало, соленые огурчики. Отодвинув в сторону хрустальную рюмку, он поставил перед собой граненый стакан. Налив полстакана водки, он выпил ее залпом и, пододвинув к себе тарелку с картошкой, начал закусывать.
– Толя! Я вот о чем сегодня подумала, – произнесла Лариса. – Ты вот живешь со мной у меня, и я все стараюсь понять, кто ты мне? Квартирант? Муж?
Козырев отодвинул от себя тарелку и посмотрел на женщину. В какой-то миг она уже пожалела о том, что задала ему этот вопрос.
– Кто ты? – произнес он. – Если ты так хочешь это знать, то я скажу. Ты просто шлюха! Тебя устраивает мой ответ? Почему ты себя не спрашивала об этом, когда копала окопы? Кто тебя спас от этого? Я тебя спас, а иначе ты подохла на этих работах, сотни других женщин. Я смотрю, ты быстро забыла, кому обязана своей жизнью. Может, я не прав?
Он посмотрел на нее так, что она снова съежилась. В глазах Анатолия Кирилловича заплясали огоньки злости.
– Ты меня не правильно понял, Анатолий….. Я все это хорошо помню и знаю, что ты сделал для меня. Я тебе очень благодарна за все это. Я просто хотела сказать, что жизнь идет… Тогда ты устроил мне скандал, ты меня просто приревновал к какому-то мальчишке. Вот поэтому я и хотела услышать от тебя, кто я тебе?
Козырев снова налил себе в стакан водки. Взглянув на Ларису, он, молча, выпил.
– Завтра я съеду с квартиры, – произнес он вполне буднично, – думаю, что так будет лучше и для тебя и для меня. Но перед тем, как съехать, я тебе скажу, что ты все это время жила с немецким шпионом. Да, ты не смотри на меня так! Я работаю на немецкую разведку! Все те записки, что ты передавала людям, были донесениями. Хочешь ты или не хочешь, но ты также помогала Германии бороться с Советской властью. Ты знаешь, что за это бывает? Молчишь? Значит, знаешь. В случае провала, тебя просто поставят к стенке….
Он говорил ей все это, при этом не спускал с нее глаз. Он видел, как каждое его слово поражает цель. Лариса уперлась рукой о край стола, стараясь упереться об него, чтобы не упасть.
– А ты, как думала? За такую жрачку, нужно платить. Теперь у тебя есть ко мне вопросы? Что молчишь? Давай, беги в НКВД, рассказывай им, как ты пригрела у себя немецкого шпиона. Чего стоишь?
Она хотела что-то ответить, но похоже, спазм сжал ее горло так, что из него вырвался лишь какой-то рык, мало похожий на человеческий голос.
– А теперь, слушай меня. Завтра я съеду, но это ничего не меняет. Ты по-прежнему будешь выполнять мои отдельные поручения. Не вздумай отключать телефон. Поняла?
Лариса, молча, кивнула.
– Если дернешься, убью.
Он произнес это так убедительно, что она снова закивала ему в ответ. Он взял бутылку и снова налил себе в стакан водки.
– Иди, разбирай постель. Хочу отдохнуть….
Женщина повернулась и направилась в спальню.
***
Козырев проснулся от какого-то внутреннего толчка. Он посмотрел на спящую рядом с ним Ларису и, нащупав рукой пачку папирос, поднялся с кровати. Он закурил и подошел к окну, выходящему во внутренний двор их дома. Отодвинув в сторону штору, он взглянул во двор. Во дворе стояла темная легковая машина. Какая-то невидимая ему сила перехватила его горло. Он громко закашлялся и раздавил папиросу в небольшой чугунной пепельнице, которая стояла на тумбочке. Чувство страха сковало его внутренности. Подобное чувство было ему знакомо. Он моментально вспомнил лицо немецкого автоматчика, который направил ему в грудь ствол своего автомата.
– Толя! Что случилось? – спросила его Лариса.
– Тише…., – произнес он шепотом. – Быстро одевайся. Нужно срочно уходить….
Они стали лихорадочно собираться. Анатолий Кириллович, выдвинул ящик комода и сунул руку под стопку постельного белья. Нащупав гранату, он сунул ее в карман галифе. Накинув на плечи полушубок, он осторожно ступая, подошел к двери. Это был черный ход, который вел на улицу.