— Пройдемте.
Озадаченный капеллан испуганно отпрянул:
— Куда? Зачем? И вообще, кто вы такой?
— Вам бы лучше подчиниться, святой отец, — почтительно-печальным тоном сказал худощавый майор с ястребиным лицом, неожиданно выросший у другого плеча капеллана. — Мы действуем от лица правительства. У нас к вам несколько вопросов.
— Какие вопросы? В чем дело?
— Вы ведь капеллан Тэппман? — резко спросил дородный полковник.
— Это он, он, — заверил Уитком.
— Следуйте за ними! — прикрикнул на капеллана капитан Блэк, недобро ухмыляясь. — Если желаете себе добра, садитесь-ка в машину.
Чьи-то руки настойчиво потащили капеллана к машине. Он хотел позвать на помощь Йоссариана, но тот стоял слишком далеко и не услышал бы. Кое-кто из стоявших поблизости начал поглядывать на капеллана с любопытством. Сгорая от стыда, капеллан низко опустил голову и уже без всякого сопротивления позволил усадить себя на заднее сиденье штабной машины. Он оказался между толстым розовощеким полковником и тощим унылым майором с елейным голосом. Капеллан машинально протянул им руки, решив, что они пожелают надеть на него наручники. Впереди сидел еще один офицер. За руль сел здоровенный солдат из военной полиции со свистком и в белом шлеме. Капеллан не осмеливался поднять глаза, покуда крытая легковая машина, переваливаясь из стороны в сторону, не выехала из расположения эскадрильи и не помчалась по ухабистой дороге.
— Куда вы меня везете? — робким, виноватым голосом спросил капеллан, все еще не смея поднять глаз. Он вдруг подумал, что его задержали по подозрению в причастности к воздушной катастрофе и смерти Нейтли. — Что я такого сделал?
— Вам бы лучше помолчать! Вопросы будем задавать мы, — сказал полковник.
— Ну, зачем же таким тоном?.. — сказал майор. — Так неуважительно…
— Тогда попросите его, чтобы он молчал и предоставил нам возможность задавать вопросы.
— Заткнитесь, пожалуйста, святой отец, и дозвольте уж нам задавать вопросы, — доброжелательным тоном сказал майор. — Так оно для вас будет лучше.
— Вовсе не обязательно называть меня святым отцом. Я не католик.
— И я тоже, святой отец, — сказал майор. — Просто я очень благочестивый человек, и мне нравится называть всех служителей господа святыми отцами.
— Наш майор считает, что в окопах не встретишь неверующих, — поддел майора полковник и фамильярно ткнул капеллана кулаком в бок. — Ну-ка, капеллан, просветите его. В окопах попадаются неверующие, а?
— Не знаю, сэр, — ответил капеллан, — мне не приходилось бывать в окопах.
Офицер с переднего сиденья круто обернулся и вызывающе спросил:
— Но ведь на небесах-то вам тоже не приходилось бывать! А ведь вы знаете, что небеса есть, а?
— Или не знаете? — спросил полковник.
— Вы совершили очень тяжкое преступление, святой отец, — сказал майор.
— Какое преступление?
— Этого мы пока не знаем, — сказал полковник. — Но намерены выяснить. Одно лишь мы знаем наверняка: преступление ваше весьма серьезно.
Скрипнув шинами, автомобиль свернул с дороги и, слегка замедлив ход, подкатил к штабу полка, а затем, обогнув здание, — к черному ходу. Офицеры вышли из машины и препроводили капеллана по шаткой деревянной лестнице вниз, в подвал — сырую, мрачную комнату с низким цементным потолком и неоштукатуренной каменной стеной. По углам свисала паутина. Огромная сороконожка промчалась по полу и скрылась под водопроводной трубой. Капеллана усадили на жесткий стул с прямой спинкой напротив пустого маленького столика.
— Пожалуйста, располагайтесь поудобней, капеллан, — сердечно предложил полковник, включая ослепительно яркую лампу и направляя ее свет в лицо капеллану. Он положил на стол медный кастет и коробок спичек. — Будьте как дома.
Глаза у капеллана полезли на лоб. Зубы начали выбивать мелкую дробь, руки и ноги стали ватными, слабость разлилась по телу. Он понимал, что теперь они могут делать с ним все, что им заблагорассудится. Здесь, в подвале, эти жестокие люди могли избить его до смерти, и никто не вмешается и не спасет его, никто, кроме разве этого набожного, благожелательного, остролицего майора. Между тем благожелательный майор приоткрыл водопроводный кран так, чтобы вода с шумом лилась в раковину, и, вернувшись, положил на стол рядом с медным кастетом длинный тяжелый резиновый шланг.
— Ну что ж, все прекрасно, капеллан, — приободрил его майор. — Если вы не виновны, вам бояться нечего. Чего вы так испугались? Ведь вы же не виновны?
— Еще как виновен, — сказал полковник. — Виновен с головы до пят.