Наконец, звякнул снятый крюк, и дверь открылась. За ней стоял небритый мужик в драном свитере. Он зло осмотрел гостей с головы до ног и открыл беззубый рот.
— Вам чего?
— Баба раненая здесь? — спросил водила.
— А вы кто такие? — вопросом на вопрос ответил мужик.
— Спонсоры! — буркнул Олег. — Из фонда «Милосердие». Помогаем больным и немощным. У вас больные есть?
— А не врете? — уточнил мужик, пропустив мимо ушей вопрос про больных. Наверное, он никогда не слыхал о таком фонде и сильно сомневался в его существовании.
— Говорят тебе! — довольно грубо высказался водила.
— Так чего вы хотите? — Мужик явно не хотел быть облагодетельствованным благотворительным фондом. Если он и имел когда-то дело с такими фондами, то, скорее всего, они обдирали его до нитки.
— Помочь, помочь! — махнул рукой водила. — Открывай ворота!
Он подтолкнул мужика в грудь, и тому пришлось отступить в сени. Водила тут же воспользовался моментом и прошмыгнул внутрь. Олег прошел следом. Хозяину ничего не оставалось, как открыть дверь в комнату. Оттуда дыхнуло тяжелым запахом прелости, гари и пота.
В полутемной комнате в углу стояла железная кровать, а на ней лежала усталая женщина непонятных лет. Может, ей было тридцать, а может, пятьдесят. Ее иссушенное лицо было бледное, как будто она уже была покойником. Но она была жива, поскольку повернула голову, раскидав распущенные волосы по подушке.
— Дашка, к тебе пришли! — крикнул мужик и отошел в сторону. — И благодарного фонда. Помогать будуть!
Женщина увидела водилу и поморщилась.
— А, это вы! — вздохнула она. — Ну что, принесли деньги?
— За что это? — спросил водила.
— Как это за что! — возмутилась женщина, на сколько у нее хватило сил. — Я все сделала, как вы хотели! Аванс заплатили, а остальное?
Олег вышел вперед и подошел поближе к больной. Она лежала на измятой простыне под замызганным одеялом. Подушка была измазана засохшей кровью. Замедленные движения женщины говорили о том, что она сильно ослабла. И похоже было, что тут никто не собирался ее лечить. Потому что не знали, как.
— А что именно вы сделали? — спросил Олег, надеясь поймать ее на слове.
Женщина перевела рассеянный взгляд на него.
— Что просили, то и сделала. А ты кто такой? Ты что, из ментуры?
— Нет, совсем нет! — выступил Олег. — Я же говорю, из благотворительного фонда. Я хочу вам помочь в лечении.
Олег надеялся узнать в этой немощной больной ту самую женщину, с которой его столкнула судьба тем проклятым вечером. И не узнавал. Хотя, наверное, не узнавал просто потому, что тогда в темноте не особенно всматривался в ее лицо. Он пытался задержать кровотечение и вызвать скорую. В тот момент ему было не до ее лица. Так что он не смог бы с точностью сказать, что она — та самая женщина из кустов. Но он решил блефовать дальше, чтобы вывести ее на откровенный разговор.
— Чем вы можете мне помочь? — недоверчиво спросила она.
— Ну, хотя бы поддержать материально! Сколько вам нужно на лечение?
— Не знаю! — она поморщилась от боли. — Сколько вам не жалко.
Олег полез за бумажником и вынул из него пачку серо-зеленых баксов. У женщины только не секунду мелькнул алчный огонек в глазах и погас. Похоже, она сейчас бы предпочла избавление от страданий любой сумме наличных. Он отсчитал несколько бумажек, словно уже готов был их отдать.
— Но вы должны оказать мне одну услугу.
— Какую еще услугу? — слабо проговорила женщина, не понимая, что от нее еще могут требовать в ее состоянии.
— Вы должны мне все рассказать!
— Что рассказать? Я не понимаю...
— Все, что произошло в тот вечер, когда вас пырнули ножом.
Женщина даже удивилась. Удивление пересилило боль. Глаза расширились и уперлись в лицо Олега. Она всматриваясь в него и пыталась его узнать, но, по всей видимости, не узнавала.
— Откуда вы знаете, что меня пырнули ножом? Кто вы такой, я вас не знаю!
— Зато я вас хорошо знаю! — зло проговорил Олег, словно вынес приговор. — Потому что это я спасал вас от бандита, который вас пырнул.
— Неужели! — удивилась женщина. — То-то я смотрю, лицо вроде знакомое. А кто — не могу вспомнить. Теперь вспоминаю. И что вы от меня хотите?
— Я уже сказал. Вы должны мне все рассказать. Все!
Женщина вздохнула так тяжело, что Олег подумал, уж не кончается ли она. Но, похоже, она испытывала только боль, как физическую, так и душевную. Больная отвернулась и уставилась в стену. Проговорила еле слышно:
— Я ничего не знаю. Нечего мне вам рассказывать.
— Рассказывай, а то хуже будет! — довольно грубо высказался водила. — А то доиграешься! Сейчас милицию вызовем, тогда узнаешь!
— Не надо так! — остановил Олег его порыв. — Мы с ней и так договоримся.
— Ага, договоришься ты! — проворчал водила и отошел в сторону. Зло взглянул на мужичка, который надолго замолчал и только испуганно слушал непонятный разговор. Видимо, водила понял, что они напали по меньшей мере на банду, и в нем заговорил праведный гнев.
Олег подошел к кровати, как можно ближе, и навис над женщиной. Достал диктофон, прикрепил выносной микрофон рядом с ее головой, включил. С легким шуршанием стала перематываться пленка.
— Скажите, как вас зовут? — задал Олег первый вопрос. Он решил, что все должно быть по форме. По форме милицейского протокола. Чтобы потом эту запись сочли за доказательство его невиновности.
— Ну, Дарья. Дарья Остапова. Вам это зачем?
— Мы же незнакомы. Хочу познакомиться. Я — Олег Мещеряков. Генеральный директор строительной фирмы «Корвет-строй». Один мой конкурент решил меня убрать, обвинив в убийстве. В вашем убийстве. Если я не смогу доказать, что никакого убийства не совершал, меня посадят. А я сидеть не хочу.
— Кто же захочет! — вздохнула женщина.
— Сколько вам заплатили? — спросил Олег.
Женщина молчала. Отвернулась и смотрела в стену. Олег потряс ее за плечо.
— Так сколько?
Мужик вдруг сорвался с места, подлетел к нему сзади, схватил за локоть, потянул на себя.
— Какая вам разница! Этих денег уже нет! Мы отдали их на лечение дочери! Она в больнице. Что вы к ней пристаете! Видите, она ранена! И все из-за ваших дурацких разборок!
Олег немного отошел от кровати, сдернутый с места мужиком, резко развернулся и ответил ему ударом кулака в грудь. Мужик отлетел, как мячик, упал на пол. Тяжело и неловко поднялся с пола и отошел в угол, потирая ушибленное место. Больше он не возмущался.
— Я не тебя спрашиваю! — зло сказал Олег и повернулся к женщине. — Так сколько? Вы все равно ответите мне! Иначе вам будет очень больно. Гораздо больней, чем сейчас.
— Две тысячи долларов, — прошептала женщина, но Олег ее услышал. — Они сказали, это аванс. Обещали заплатить после дела еще столько же. Но что-то их нет. И, наверное, уже не будет.
— Я заплачу вам остальное, — сказал Олег и отсчитал двадцать сотенных купюр. — Но вы должны мне рассказать все. Что вас просили сделать? Кто это был? Как его зовут? Как он выглядел? Все, что знаете!
Он держал микрофон рядом с ее лицом. Диктофон перематывал пленку с одной катушки на другую. Но женщина молчала. Наверное, обдумывала последствия. Что ей за это будет! Вполне возможно, что ее за это убьют. Но если она не скажет, ее убьет этот человек. Так не все ли равно, говорить или нет?
Олег выключил диктофон. Отмотал пленку обратно. Поставил на конец предыдущей фразы.
— Вы не хотите говорить?
— Они меня убьют, если я вам все расскажу! — прошептала она.
Олег присел к ней на кровать. Он начал терять терпение.
— Послушай, дура! Если ты мне не расскажешь, что произошло, убьют меня! Поэтому мне терять нечего. Я все равно вытрясу из тебя все! Чего бы мне это не стоило! Понятно?
— Понятно... — тяжело вздохнула она.
— Так вот, обещаю, что они этого не узнают, — продолжал Олег с нажимом. — И тебе бояться нечего! По крайней мере, если и узнают, то в последний момент, перед смертью. Так что давай, говори! Говори все, что ты знаешь! Я буду записывать! Можешь считать, что это твоя исповедь перед отпущением грехов. Давай!