Грубые вопли и грохот металла сливались с корабельным свистком и ревом сирены, образуя в результате форменную какофонию. От лестничной площадки отходил короткий коридор, который, кажется, вел наружу, на палубу. Брайсон тихо открыл дверь, бесшумно затворил ее за собой, бросился вперед и оказался в кормовой части палубы, открытой всем стихиям. Небо было черным. Волны тихо плескались о корму. Брайсон помчался к леерному ограждению, выискивая скобы, которые иногда приваривают к борту корабля, чтобы они служили лестницей на случай срочной эвакуации. У Ника промелькнула мысль, что по таким скобам он мог бы спуститься на другую палубу и оторваться от преследователей.
Но никаких скоб на корпусе не обнаружилось. Выбраться отсюда можно было, только прыгнув за борт.
Вдруг раздался залп. Пуля попала в кабестан и с пронзительным визгом срикошетировала. Брайсон отскочил от ограждения и метнулся в тень швартовочной лебедки – подъемный ворот был, словно некая гигантская катушка ниток, обмотан стальным канатом – и нырнул под ее защиту. Пули ударили в металл всего в нескольких футах над головой Ника.
Преследователи палили не переставая, и Брайсон понял, что прыгни он в море, тогда они вообще смогли бы стрелять безбоязненно, не опасаясь попортить что-нибудь из корабельного навигационного оборудования.
А на корабле им приходилось быть поосторожнее и смотреть, куда они стреляют. И это было только на руку Брайсону! Эти люди убьют его, не задумываясь, но они не захотят повредить свой корабль – или его драгоценный груз.
Значит, нужно побыстрее убираться с открытого места и нырять в чрево судна. Там не только можно найти множество укромных местечек – там он получит преимущество перед преследователями, которые уже не смогут палить напропалую.
Да, но как это сделать? В настоящий момент Брайсона застукали на палубе, и защитой ему служил лишь огромный стальной ворот. Это было самое опасное для него место на всем корабле.
Похоже, на палубе сейчас находилось не то два, не то три стрелка, не больше и не меньше. Противник явно превосходил Брайсона численностью. Нику нужно было как-то отвлечь внимание врагов, сбить их с толку. Но как? Брайсон принялся лихорадочно озираться и кое-что заметил. За металлическим кнехтом, высоким цилиндром, поднимающимся на несколько футов над палубой, стояла банка с краской, явно забытая каким-то палубным матросом. Брайсон прополз по палубе к кнехту и схватил банку. Та была почти пуста.
Стрельба тем временем почему-то участилась.
Брайсон быстро вернулся на прежнее место, прихватив банку с собой, и тут же швырнул ее в сторону леерного ограждения. Банка ударилась о клюз. Ник украдкой выглянул из-за своей баррикады и увидел, что оба его преследователя повернулись в ту сторону, откуда донесся стук. Один из них побежал туда, прочь от того места, где прятался Брайсон. Второй, сохраняя классическую позу стрелка, слегка поворачивался из стороны в сторону, контролируя пространство вокруг. Пока первый бежал к правому борту, второй следил за левым, продолжая неотрывно держать лебедку под прицелом. Он-то и почувствовал какой-то подвох, заподозрил, что Брайсон пустился на хитрость и что на самом деле тот так и сидит, забившись под лебедку.
А вот чего он не ожидал, так это того, что Брайсон двинется вокруг лебедки в его сторону. Теперь Брайсон находился всего в нескольких футах от второго охранника. Вдруг раздался крик первого охранника, сообщающего, что Брайсона здесь нет, – совершенно непрофессиональный ход. Второй охранник – теперь их с Брайсоном разделяло всего лишь несколько дюймов – в замешательстве повернулся.
Пора!
Брайсон метнулся вперед и швырнул противника на палубу, врезав ему коленом в солнечное сплетение. Охранник задохнулся, попытался вскочить – и тут локоть Брайсона впечатался в его горло. Хрящ хрустнул. Охранник взревел от боли, и Брайсон получил те несколько секунд, которых ему недоставало, чтобы вцепиться в пистолет охранника и попытаться вырвать его. Но охранник был профессионалом и не собирался так легко расставаться со своим оружием. Несмотря на жестокую боль, солдат Калаканиса продолжал сопротивляться, отказываясь отдать пистолет. Первый охранник бросился на помощь коллеге, стреляя на ходу, – но дерущиеся сплелись так тесно, что он не мог нормально прицелиться. Брайсон продолжал выкручивать оружие, пока у охранника в запястье что-то не хрустнуло. Судя по звуку, у него порвались связки. Теперь дуло пистолета смотрело прямиком в грудь охраннику. Брайсон нащупал спусковой крючок, изогнул запястье и выстрелил.
Солдат выгнулся дугой. В груди у него возникла зияющая дыра. Даже в горячке драки Брайсон сохранял безукоризненную меткость: пуля попала охраннику в сердце.
Вырвав оружие из обмякших пальцев, Брайсон вскочил и принялся яростно палить в сторону бегущего противника. Тот перестал стрелять в ответ, поскольку понимал, что на бегу нормально прицелиться не сумеет. Эта краткая пауза и была нужна Брайсону. Он переключил полуавтоматический пистолет на стрельбу одиночными и вогнал пулю противнику в лоб. Охранник рухнул, сминая леерное ограждение, – уже мертвый.
Брайсон прикинул, что на ближайшие несколько секунд он в безопасности. Но он слышал грохот шагов по палубе – шум приближался и становился все громче – и слышал крики, которыми эти шаги сопровождались. Так что в целом говорить о безопасности было преждевременно.
И куда же теперь?
И в этот момент взгляд Брайсона упал на дверь с надписью: «Дизельный отсек». Она вела в машинное отделение и показалась Брайсону наилучшим путем для бегства. Ник промчался через палубу, нырнул в дверь и ринулся вниз по узкой металлической лестнице, выкрашенной в зеленый цвет. Брайсон оказался в большом зале, где царил оглушительный шум. Двигатель был отключен, а вспомогательные дизели работали, обеспечивая корабль энергией. В несколько больших прыжков Брайсон перемахнул через ограждение, идущее вдоль зала и окружающее гигантские генераторы.
Даже сквозь царящий здесь грохот Ник слышал, что преследователи продолжают гнаться за ним. Через несколько мгновений Брайсон увидел несколько расплывчатых фигур, быстро спускающихся по лестнице. При здешнем тусклом освещении тошнотворного зеленого оттенка они казались лишь тенями.
Их было четверо, и они мчались по лестнице так ловко и легко, что Брайсон на миг озадачился – пока не увидел, что на двоих надеты очки ночного видения, а остальные вооружены снайперскими винтовками с инфракрасным прицелом. Это было ясно даже по силуэтам.
Брайсон вскинул трофейный пистолет, быстро прицелился в человека, бежавшего первым, и…
Внезапно в машинном отделении сделалось темно!
Кто-то выключил свет – возможно, с какого-то центрального пульта управления. Неудивительно, что его противники выбрали такую экипировку! Они надеялись, что при отсутствии освещения их хитроумное оружие обеспечит им преимущество. На таком корабле, как этот – настоящем плавучем арсенале, – явно не чувствовалось нехватки подобного снаряжения.
Но Брайсон все равно выстрелил – во тьму, в том направлении, куда он целился пару секунд назад. Он услышал крик, потом грохот. Кто-то упал. Но продолжать вести стрельбу в темноте, в то время как его противники были отлично экипированы, а сам Брайсон даже не знал, сколько патронов у него осталось, и взять их было негде, – так вот, продолжать стрельбу в подобных обстоятельствах было бы полнейшим безумием.
Именно этого они от него и добивались.
Они ожидали, что Брайсон поведет себя как загнанное в угол животное, как тонущая крыса. Бросится спасаться бегством, не разбирая дороги. Станет наугад палить во тьму. Бессмысленно, по-дурацки растрачивать патроны. А потом его поймают в перекрестье инфракрасного прицела и без проблем прикончат.