Тропинкой явно пользовались нечасто – она почти скрылась под густой жёсткой травой, нога Ульрика то и дело попадала в глубокие извилистые промоины, он оскальзывался на старой хвое, спотыкался на мелких камешках, падал, поднимался и снова падал.
Снизу казалось, что подъём займёт от силы полчаса, но прошло уже два, а Ульрик едва-едва добрался до половины пути. Весь мокрый, как мышь, расцарапанный, злой, он даже перестал бояться, потому что бояться было некогда – он лез, полз, карабкался, цеплялся за траву и ветки редких кустиков. Иногда находил ямку, сидя в которой можно было перевести дух (и жалел, что Маху пришлось оставить в деревне неподалеку, вместе с остальными).
Больше всего смущало Ульрика то, что он совершенно не представлял, как и о чём он собирается договариваться с драконом. Да, он знал, что это из-за дракона открываются порталы между мирами, и появляются спящие. Но ни отчего так происходит, ни зачем – этого не знал никто… Нужно встретиться с драконом. И выжить. И попросить его закрыть порталы. Вот и весь план.
А вот понравится ли этот план дракону… и что он попросит взамен…
Неподалёку раздался шорох. Ульрик инстинктивно отшатнулся, прянул в другую сторону и почти сверзился вниз. С трудом удержавшись на склоне, он угнездился за толстым шершавым стволом огромной ели, и, далеко вытянув шею, осторожно выглянул из-за дерева. Сначала ему показалось, что мимо него, тихонько шурша, ползёт здоровенная змея.
Секунды шли, а змея всё не кончалась и не кончалась, становилась всё больше и больше, и Ульрик вдруг понял, что то, что он принял за змею, на самом деле хвост. Сухой, матовый, серо-коричневый, как еловый ствол, чешуйчатый драконий хвост.
А ещё он понял, что, во-первых, драконы ходят совершенно бесшумно, во-вторых, что они умеют внезапно оказываться гораздо ближе, чем думаешь, в-третьих, что разговор всё-таки состоится, а Ульрик к нему не готов. И, в-самых-последних, что мало толку прятаться от того, с кем ты собираешься договариваться.
Ульрик вздохнул, на ватных ногах вышел из-за спасительного дерева и замер.
Хвост замер тоже.
А потом из-за того самого дерева, за которым только что прятался Ульрик, показалась голова. Плоская змеиная голова, которая оканчивалась загнутым птичьим клювом. Над большими золотистого цвета глазами, с узкими вертикальными штрихами зрачков, нависали кустистые брови из длинных тонких бритвенно-острых чешуек, такие же чешуйки густой гривой сбегали по длинной грациозной шее вниз до могучих передних лап. Гибкое, немного сплюснутое с боков тело тоже венчал гребень из заострённых чешуек, а тонкие кожистые крылья были сложены и так плотно прижаты, почти обёрнуты вокруг тела, что понять, где они начинаются, а где заканчиваются, можно было скорее по другому рисунку и чуть красноватому оттенку кожи, чем по очертаниям.
Вопреки ожиданиям Ульрика, дракон оказался совершенно не похож на толстого, неповоротливого и глуповатого змея-горыныча из русских сказок, скорее уж он был братом-близнецом дракона, вышитого на прабабушкиной шелковой скатерти, давным-давно привезенной прадедом из Китая – хищным, умным, опасным и абсолютно непредсказуемым.
И, словно отражение последней мысли Ульрика, в его голове вдруг раздался низкий свистящий шёпот.
– Ты хотел говорить, человеческий ребенок, – прозвучало не как вопрос, а скорее как утверждение.
– Да, – просто согласился Ульрик.
– Говори.
– Как вас зовут? – привычно уточнил Ульрик. – Очень сложно обращаться к кому-то, не зная имени. Да и невежливо…
Дракон аккуратно скосил глаза вбок, потом обернулся, никого не увидел, недоуменно пошевелил бровями и снова уставился на Ульрика.
– А ты, значит, вежливый, – Ульрик попытался понять, послышалась ему в тихом драконьем голосе насмешка или нет, и не смог. – Что ж, хорошо. На нашем языке моё имя звучит, как Тень Далёких Звёзд, но ты можешь звать меня Катуш.
Ульрик мог предположить, что ему предложат называть дракона Звездной Тенью или просто Тенью, и непонятно откуда взявшееся имя Катуш явилось для него полной неожиданностью.
– Катюш? – в растерянности переспросил он.
– Катуш! – яростно прошипело у Ульрика в голове. Звук был такой, как если бы кто-то капнул воды на сковороду с раскалённым маслом… Кажется, не только людям не нравится, когда коверкают их имена. И, кажется, драконы довольно вспыльчивы.
– Да, да, конечно. Извините, пожалуйста, я просто не был уверен, что правильно расслышал, поэтому счёл нужным переспросить, – судя по тому, что у Ульрика в голове перестало шипеть, дракона такой ответ удовлетворил.