Глава 5
Ульрик подскочил и заозирался вокруг. Вопль повторился.
– Это что?
– Жрут кого-то, – безразлично пожал плечами Карл.
– Кого жрут? Кто?!
– Да тут всё время кто-то кого-то жрёт, – философски заметила Лёка, – ты не отвлекайся.
– Вы с ума тут все посходили, что ли? Вам, может, и всё равно, что где-то кого-то жрут, а мне – пока нет! – последние слова Ульрик договаривал уже на бегу, через секунду он скрылся в густом подлеске. Карл с Лёкой переглянулись, неохотно поднялись и поплелись следом.
– Тоже мне, герой нашёлся, – сетовал Карл, – мало ли, кого там жрут и за что. Может, за дело жрут. А может, у кого-то завтрак. Сам вон только что рыбу ел.
– Ну, а если там действительно кого-то хорошего едят? – предположила Лёка. Карл сморщился, как от зубной боли.
– Может, и хорошего. Вот сейчас и увидим.
– Давай быстрее пойдём, – предложила Лёка, – а то позавтракают там нашим спящим заодно, что делать будем? – Карл кивнул, и они побежали.
Когда Карл с Лёкой вывалились из леса на просеку, Ульрика нигде не было видно, зато тропинка была сплошь усеяна клочьями рыжевато-коричневой шерсти. Карл принюхался, поднял брови и задумчиво протянул:
– Однааако… Любопытно-то как…
– Что? Что тебе там любопытно?
– Лёка, горе луковое, ты ведьма вообще, или как? Зачем я тебя только с собой таскаю? Ты такие вещи должна первой замечать, – получив неожиданную отповедь, Лёка моментально оскорбилась, насупилась, а кончик её курносого носа предательски покраснел.
– Сейчас я тебе покажу, какая я ведьма, мало не покажется!
– Уймись ты уже, присмотрись лучше. А ещё лучше – принюхайся. Чуешь?
– Да как я могу что-то чуять, если у меня насморк всю последнюю неделю? Говорила же! – взвилась Лёка.
– Мёдом пахнет.
– Персиковым?
– Ага.
Лёка нахохлилась, а потом выдала тираду, которой позавидовал бы и старейшина сапожной гильдии гномов. Из всех произнесённых слов приличными были только первые два. Карл подумал и согласился:
– Нда, плохо. Всё это очень плохо пахнет. В прямом и переносном смысле.
– Пойдём обратно? Или попробуем всё-таки поискать этого обормота? Ну, или то, что от него осталось, – видно было, что идти обратно Лёке страшно не хочется, а идти вперёд просто очень страшно.
– Пойдём, поищем. Если Пушок Ульрика сожрал, то он сейчас сыт, и нам ничего не сделает. А если не сожрал, то тогда это не Пушок и нам опять-таки бояться нечего, -рассуждения Карла возымели эффект, Лёка чуть успокоилась, покрутила головой, принюхалась и уверенно показала рукой в направлении высоченной ели, рядом с которой все остальные деревья в лесу казались просто низкорослым кустарником.
– Нам туда.
– Да я уж догадался, что туда. Смотри, какую борозду они тут пропахали, – от просеки в направлении, указанном Лёкой, по земле тянулась длинная извилистая полоса, отмеченная сломанными ветками, поваленными деревцами и клочьями всё той же рыжевато-коричневой шерсти.
Карл с Лёкой углубились в лес. Шли осторожно, с оглядкой, стараясь не шуметь и внимания к себе не привлекать. Логика логикой, но вдруг Пушок всё же не успел позавтракать. Или вдруг там оказался не один Пушок…
– Карл, с-смотри…
Лёка замерла, как вкопанная. У корней гигантской ели лежал Пушок. На необъятном пушистом жёлтовато-розовом брюхе Пушка сидела зверушка. Небольшая, коренастая, рыжевато-коричневая, абсолютно несуразная и нелепая – спина сутулая, короткие передние лапы увенчаны когтями, формой и остротой напоминающими небольшие ятаганы, задние ноги – несоразмерно длинные, плоскостопые и косолапые. Шерсть, которая явно ещё недавно была густой и блестящей, сейчас на одном боку отсутствовала вовсе, а на втором слиплась от крови, всё ещё сочившейся из длинной тонкой царапины, проходящей наискось от правой передней лапы через весь живот.
Куцый пушистый хвост. Морда – широкая и короткая, почти медвежья, с крошечными круглыми ушами. Полоса более светлой и длинной шерсти начиналась над глазами, продолжалась дальше к вискам, за уши, и тянулась вдоль всего тела до самого хвоста. Казалось, что зверушка носит плащ с капюшоном. Вся она была какая-то неловкая и нескладная – и могла бы выглядеть комично, если бы не холодный недобрый взгляд маленьких черных глаз.
Рядом со зверушкой на земле сидел донельзя изгвазданный и растрёпанный, но очень довольный Ульрик. Сидел и чесал зверушку за ушами. Зверушка периодически зажмуривалась и тихонько урчала.
– Ты только не двигайся, – почти беззвучно, одними губами прошептал Карл, – так и сиди, мы тебя вытащим.