— Вверх! — крикнула Ульрика, вонзив шпоры в облезлую шею.
Существо подпрыгнуло и, мощно махая крыльями, поднялось в воздух. Ульрику так и подмывало направить чудовище в гущу храмовников, но бой растянулся уже по всей главной улице, а послушники теснили гусар на каждом перекрестке. Если она атакует в одном месте, они наверняка прорвутся в другом.
Ульрика направила бестию по широкому кругу, набирая скорость и высоту, потом заставила спикировать и промчаться вдоль улицы. Рыцари и послушники вздрагивали и пригибались, уклоняясь от скользящего над ними кошмара, сбивающего крыльями шлемы и рвущего когтями плечи и спины. У ворот Ульрика натянула поводья, уводя монстра вверх, и по крутой дуге отправилась на второй заход — убедившись, что ее маневр произвел именно тот эффект, на который она рассчитывала. Вдоль всей улицы потрясенные храмовники отступали под натиском людей Шталекера.
— Еще! — крикнула Ульрика.
На этот раз они были готовы: мечи, топоры и палицы встречали проносящуюся над головами бестию, со стоицизмом трупа сносившую порезы и удары, практически не причинявшие вреда чешуйчатому телу и тяжелым кожаным крыльям, но уже в конце улицы Ульрика заметила Черного Стража, подхватившего несломанное копье и метящего прямо в грудь крылатого ужаса.
Вампир рванула поводья, но опоздала. Копье вонзилось меж ребрами бестии, швырнув ее на землю. Падая, кошмар придавил рыцаря вместе с его лошадью и забился, подминая подвернувшихся храмовников и умертвий.
Ульрика удачно спрыгнула со спины крылатого ужаса и застыла посреди свалки возле бьющегося в пыли чудовища. Что же, повсюду сразу быть невозможно, но, наверное, она сделала достаточно. Люди Шталекера теперь продержатся, поскольку послушники потрясены и напуганы, а ее падение уничтожило нескольких Черных Стражей.
Остальные, однако, окружали ее безликой живой стеной: черные рыцари на черных боевых конях перестали превращать умертвий в костяную пыль и покореженное железо, сосредоточив безмолвное внимание на Ульрике.
Ульрика встала в боевую стойку, медленно поворачиваясь и держа чужой меч двумя руками.
— Кто ваш предводитель? — выкрикнула она. — Я вызываю его на поединок!
Рыцари не ответили — просто ринулись на нее все разом, рубя и пытаясь зажать между лошадьми. Ульрика уворачивалась и парировала, но их было слишком много, а ей — слишком тесно. Вражеский меч выщербил ее наплечник. Другой рассек предплечье. Взвыв, она поймала запястье ударившего ее рыцаря и вскочила на круп его скакуна. Он попытался пырнуть ее мечом, но она умело провела захват за шею и повалила противника на землю.
— Великий магистр! — выкрикнул один из всадников, когда она просунула когти в щель забрала и сорвала с рыцаря шлем.
Борода его оказалась седой, лысую голову избороздили морщины, но слабым человек не выглядел. В суровом взгляде храмовника пылала сила веры — однако смотрел он не на Ульрику, а на заговорившего рыцаря.
Ульрика подняла меч и показала клыки.
— Великий магистр, да? Какая честь…
Визг баньши и грохот копыт помешали ей закончить. Ульрика вскинула глаза — в восточные ворота ворвались наконец фон Грааль и его Кровавые Рыцари, обрушившись на служителей Морра, но грохот не стихал. Кодреску и его свита вылетели на площадь с запада, а четыре сотни Шталекера рассредоточивались по боковым улицам, присоединяясь к своим братьям и окружая Черных Рыцарей со всех сторон.
Обтянутый кольчугой кулак ударил Ульрику в челюсть, и она отшатнулась, чем великий магистр не замедлил воспользоваться. Оправившись, вампир замахнулась, но враг отбил ее меч и быстро поднялся на ноги.
Храмовники бросились старику на помощь, но он сердито отмахнулся, указав на рыцарей Кодреску, а сам принял боевую стойку перед Ульрикой.
— Давай, храмовник, — прорычала она. — Я покажу тебе врата Морра…
— Отойдите, девочка, — раздался голос Кодреску. — Он мой!
Ульрика отскочила в сторону: генерал на своем адском скакуне вклинился между ней и великим магистром, спешился, не тронув поводьев, и шагнул к храмовнику, вынимая из ножен Волчий Клык. Ульрика впервые увидела грозный клинок обнаженным, и озноб пробежал по ее спине. В мече явственно ощущалось звериное присутствие. Рядом не было огня, но лезвие сверкало, как пламя, отраженное в волчьих глазах, и Ульрика чувствовала его древний голод, голод охотящегося хищника.
— Никому не лезть, — велел Кодреску. — Я сражусь с ним сам.
Ульрика стиснула зубы. Высокомерие Кодреску бесило. Она не могла дождаться возможности убить его, но, может, храмовник сделает грязную работу за нее?