— Великий магистр, — протянул Кодреску, направляя на человека мерцающее красным острие меча. — Да будет этот бой доказательством того, что Повелители Ночи выше твоего так называемого бога мертвых. Ты думаешь, он даст тебе сил? Нет, не даст. Думаешь, он защитит тебя от воскрешения? Не защитит. Волчий Клык выпьет твою душу, а твоя оболочка поедет со мной, отвергнутая Морром, и…
Великий магистр бросился на вампира, рубя сильно, резко и молча. Кодреску едва успел парировать и спешно отступил на шаг, поскольку на сей раз рыцарь нанес удар по ногам. Кожа Ульрики покрылась мурашками надежды. Может, он действительно это сделает? Несмотря на свою вечную месть, она сохранит великому магистру жизнь, если он сумеет унизить болтливого генерала.
Увы, этому не суждено было случиться. Кодреску пришел в себя и неторопливо уклонился от выпада великого магистра, нацеленного в его обнаженную шею, а потом резким ударом своего алого клинка перерубил пополам посеребренный клинок храмовника. Великий магистр отпрянул, вскинул сломанный меч и потянулся к висевшей на поясе палице, но Кодреску стремительно рассек его ключицу и грудь до самого сердца, не позволив человеку хотя бы взять оружие на изготовку. Кошмарный клинок взвыл скулящим псом, засветился в ране ярко-красным, точно раскаленный на кузнечном горне. Великий магистр рухнул на колени, разинув рот в мучительном безмолвном крике, и пораженная Ульрика увидела, что у храмовника нет языка. Его вырезали — давным-давно.
— Теперь ты видишь, что сила превыше твоей веры, — сказал Кодреску, наблюдая, как выкатываются в ужасе глаза умирающего, как белеет его лицо. — Видишь, что мертвецы мои, а не Морра. Добро пожаловать в мою армию, великий магистр. Твое копье скоро покраснеет от крови твоих собратьев.
Вампир провернул меч, так что великий магистр в последний раз содрогнулся от невыносимой боли, выдернул клинок и рассмеялся, когда обмякшее тело повалилось на землю. Из раны не выкатилось ни капли крови. Труп высох, как изюм.
Кодреску отвернулся от тела и огляделся. Ульрика тоже. Битва почти закончилась. Теснимые со всех сторон храмовники и послушники гибли один за другим. Только небольшая группа Черной Стражи еще сражалась, окруженная фон Граалем и его приспешниками, но и их становилось все меньше.
Кодреску ринулся туда, оттолкнул фон Грааля, добрался до людей, и Волчий Клык запорхал бабочкой, без усилий рубя броню, плоть и кости, превращая хозяина в центр кровавого смерча. Фон Грааль зарычал, недовольный вторжением, но успел справиться с раздражением прежде, чем Кодреску заколол последнего храмовника и повернулся, вскинув клинок, к своим войскам.
Ульрика улыбнулась. Даже без ее подстрекательств игроки, похоже, уже повели свои партии.
— Отличный бой, братья! — выкрикнул генерал, не обращая внимания на свирепые взгляды. — Теперь покончим с городом — и через час двинемся на монастырь.
Ульрика ждала с черным глянцевым нагрудником храмовника Морра в руках, пока Шталекер, опустившись на колени возле Рахмана, скрещивал его руки на зеленой дубовой ветке. Рахман лежал в ряду других мертвых остермаркцев — с грудью, развороченной топором Черного Стража, и лицом, разбитым копытами лошадей, проскакавших по нему, когда он упал.
— Извините, капитан, — вздохнул Шталекер. — Еще минуту. Надо только… — Он задохнулся и попытался снова. — Надо только сказать слова.
— Не торопитесь, сержант.
Ульрика смотрела, как Шталекер, осенив себя знаком рогов Таала, неслышно забормотал. Копейщики, собравшиеся на одной стороне площади, укладывали поудобнее своих мертвых и надевали доспехи храмовников Морра, а на другой стороне Кодреску, фон Грааль и другие Кровавые Рыцари насыщались, используя для этого храмовников и горожан, переживших резню, и готовились к штурму монастыря.
— Скачи привольно, брат, — сказал Шталекер, закончив молитву. — Я найду тебя в вельде Таала.
Вздохнув, он поднялся, взял у Ульрики переднюю половину черной кирасы и придерживал ее у груди, пока Ульрика пристраивала на место заднюю пластину и затягивала ремни. Доспех оказался слишком велик. Храмовников отбирали по росту и силе, а коренастые сыны Остермарка с кровью унголов в венах сильно уступали в росте своим южным кузенам.
— Все равно что сражаться в гробу, — прорычал Шталекер, пытаясь пошевелить руками в громоздкой броне, и, пока Ульрика пристегивала левый наплечник, метнул взгляд через площадь на Кодреску, стоявшего рядом с сеньорой Целией. — И опять мы идем первыми в львиное логово — второй раз за ночь. Не хотите сделать ход раньше, чем он убьет меня, как убил Рахмана?