— Выглядите целехоньким, капитан, — сказал он, улыбаясь. — Бой был легким?
— Боя не было вовсе, господин, — процедил Моргентау сквозь зубы, — и вам это отлично известно.
— Ну, теперь вам найдется занятие. Это ведь начало конца.
— Да, — кивнул Моргентау. — Выскребать остатки за вашими наемниками — выдающийся подвиг.
Кодреску зыркнул на него.
— Поаккуратнее, капитан, или я поставлю вас охранять периметр.
Ульрика тоже покосилась на Моргентау. Если этот идиот разозлит Кодреску сейчас, генерал действительно отошлет его с каким-нибудь дурацким заданием, и ей придется разбираться с Кодреску, фон Граалем и сеньорой Целией в одиночку.
— Чары ослабли, — сказала Целия. — Они нас уже не остановят.
Кодреску ухмыльнулся и вскинул копье.
— Смерть ворам мертвых! В атаку!
Ульрика и остальные пустили коней галопом и у подножия холма неслись уже во весь опор. Кодреску вел их к монастырю под красным штандартом, развевающимся на конце его копья: ну просто олицетворение отважного героя, ведущего блистательный отряд на штурм злого черного замка. Ульрика рассмеялась, забавляясь иронией ситуации. Кровь ее пела в предвкушении грядущей битвы.
У вершины пологого склона дорога нырнула в тщательно ухоженный Сад Морра; впереди уже виднелись распахнутые монастырские ворота с одной черной и одной белой стойками, увенчанные резьбой в виде черепов и воронов. Двор за воротами покраснел от разлитой крови. Застигнутые врасплох монахи и послушники погибали десятками, каменные плиты были усеяны изрубленными телами. Однако сейчас выжившие сплотились, и фальшивые храмовники Шталекера по всему двору сражались с монахами в рясах и служками в туниках.
Кодреску опустил копье в боевую позицию и пришпорил лошадь, и так несущуюся бешеным галопом. По обе стороны замелькали надгробные камни и памятники, увитые черными розами. У монастырского порога Ульрика приготовилась к прикосновению защитных чар — и не напрасно. Боль обрушилась на нее, точно удар молота, точно порыв сильнейшего ветра, едва не сбросив с лошади. Во двор она влетела, пошатываясь в седле, мучительно задыхаясь, смаргивая с глаз алую пелену. Остальные выглядели не лучше. Фон Грааль вцепился в седельную луку, у Моргентау из носа и рта текла кровь. Не пострадали только Кодреску и сеньора Целия.
— Вероломная ведьма! — зарычал Моргентау, сжимая виски когтистыми пятернями. — Вы же говорили, что чары ослабли!
Некромантка усмехнулась.
— Не будь они ослаблены, вы бы уже валялись трупом.
Ульрика окинула двор мутным взглядом. Фаланга монахов в рясах и кирасах сражалась на ступенях храма с фальшивой Черной Стражей, а во дворе и на стенах ложные послушники бились с настоящими, сойдясь во множестве беспорядочных рукопашных. Повсюду валялись тела в черных доспехах, и Ульрика испугалась найти среди них Шталекера, но потом увидела его, дерущегося с двумя послушниками и монахом с боевым молотом на балконе — уж не библиотеки ли? Сержант был в скверной форме, шлем он потерял и левой рукой действовал неловко — ее сжимал сплющенный наруч доспеха.
Ни Кодреску, ни фон Грааль словно и не заметили, что командующий их человеческими силами в шаге от смерти — не слезая с коней, они двинулись вверх по ступеням храма, осыпая ударами воинов-монахов.
Ульрика, зарычав от гнева, пришпорила Ясим и направила ее к библиотеке, потом выпрыгнула из седла и взобралась на балкон по украшенной барельефами черепов стене. Когда она перемахнула через балюстраду, Шталекер упал, сбитый ударом молота в плечо, и Ульрика кинулась на его противников, уже занесших оружие.
— Деритесь со мной! — крикнула она, выбив из рук служки меч. — Я ваш заклятый враг, а не он!
Другой послушник замахнулся на нее топором, только вот болезненно медленно. Ульрика с легкостью уклонилась и полоснула человека по ребрам, а потом толкнула на первого, так что оба, перевалившись через ограждение, полетели на каменные плиты двора. Монах, однако, оказался ветераном — закаленным, крепким, хладнокровным. Замахнувшись молотом, он блокировал выпад Ульрики железным наручем, который носил под широким рукавом рясы.
Да, он был быстр, но только для человека — и когда враг замахнулся снова, вампир ударила, метя не в корпус, а в державшую молот руку, и рассекла запястье до самой кости. Монах охнул и разжал пальцы, и этот миг решил его участь. Ульрика вонзила меч в его живот, пробив доспех, словно ржавую жестянку, схватила человека за горло — и швырнула через перила следом за послушниками. Он рухнул вниз головой.