Глаза Ульрики расширились. Рейксгвардия посылает своих передних в тыл, чтобы встретить атаку контратакой и дать остальным время собраться — или сбежать.
— Идет атака! — крикнула она через плечо. — Не задерживаться! На прорыв!
Через несколько секунд по обе стороны колонны показались скачущие рыцари — две шеренги, несущиеся по узкой обочине, отделяющей дорогу от леса. Промчавшись мимо товарищей, они устремились прямо на Ульрику и гусар Шталекера, на скаку сформировав строй шесть на три и опустив в боевую позицию тяжелые копья. И хотя нутро Ульрики скрутило от тревоги, она не могла не признать, что все проделано чрезвычайно аккуратно. Даже всадникам Легионов Грифона Севера едва ли удалось бы так четко провести подобный маневр.
— Готовься! На прорыв!
Рыцарь в красном плаще нацелил копье в ее сердце. Спасли Ульрику лишь сверхъестественная сила да нрав трофейного клинка. Волчий Клык в последний миг перекусил вражеское копье, и оно раскололось, пролетев на волосок от руки Ульрики, чудом не вспоров плоть. К несчастью, последующего удара Ульрика избежать не сумела.
Лошади налетели друга на друга, грудь в грудь. Повсюду вокруг уланы тоже врезались в рыцарей. От толчка челюсти Ульрики лязгнули, а мозг в черепе подпрыгнул. Противники сошлись: точно волна налетела на стену, лошади поднимались на дыбы и падали, и падали люди — раздавленные, насаженные на пики, затоптанные, — но восемнадцати рыцарей, как бы ни были тяжелы их доспехи и кони, все-таки недостаточно, чтобы удержать две сотни всадников. Ульрику, Шталекера и все их первые ряды смяли, сбили как кегли, однако остальные гусары неумолимо рвались вперед, проносясь мимо поверженных.
Рыцари уподобились черепахам, подхваченным стремительным потоком, — их просто утопили, задавили числом. Ульрика расколола шлем своего противника, и тот, обливаясь кровью, рухнул и сразу исчез в сумятице.
В считаные секунды все его семнадцать собратьев были мертвы или повержены, но они сделали что должно. Гусары потеряли темп. Они прорвались — но только ценой скорости и строя.
— Вперед, вперед! — кричала Ульрика. — Стройтесь и вперед! Быстрее!
Пытаясь повиноваться, гусары старательно строились и пришпоривали вымотанных, израненных лошадей. Все, кто ехал спереди, заработали ушибы, раны и вмятины на доспехах. Шталекер потерял шлем, и порез на его лбу обильно кровоточил. Сплевывая кровь, он во все горло повторял приказы Ульрики:
— Стройтесь, сукины дети! За ними!
Ульрика подавленно смотрела вперед, ожидая увидеть разве что конские хвосты да острия копий, растворяющиеся во тьме, но, к своему удивлению, обнаружила, что арьергард разворачивается. Нет, не арьергард! Вся колонна! Карл-Франц возвращался!
Ульрика, взвыв, крутанула над головой Волчий Клык.
— Добыча все еще досягаема, конокрады! Возьмите же ее! Вперед, пока они не построились!
Они со Шталекером одновременно пустили лошадей галопом. Ульрика повернулась к нему с дикой улыбкой.
— Считали меня сумасшедшей? — выкрикнула она. — Это ваш император псих!
— Храбрец, — прохрипел сержант. — Навроде вас.
Вторая атака не повторила эффект первой: слишком рваными были ряды с обеих сторон, слишком низкой скорость. Две силы просто столкнулись — и закружились, завертелись в стремительном вихре взлетающих и падающих мечей, палиц, боевых молотов, лязгающих о броню, светлую и черную, отполированную до блеска и выщербленную до неприличия.
Завывающая Ульрика дралась в самой гуще. Ясим плясала и вздыбливалась под ней, без устали работающей Волчьим Клыком. Вампира охватило блаженство. Она, меч и лошадь вдруг стали единым целым — кентавром со стальным когтем, все части которого двигались в полнейшей гармонии. Как танцовщица всегда инстинктивно знает, где сейчас ее руки, ноги, туловище, Ульрика чувствовала, куда ступит Ясим, понимала, как следует переместить вес, ощущала, куда направить клинок, чтобы ударить или блокировать вражеский выпад. Она точно знала, как повернуться, уклониться, вытянуться, чтобы слаженность стала абсолютной.
Рыцари, оказавшиеся на ее пути, падали, обливаясь кровью, с расколотыми кирасами, с рассеченными до самых сердец грудными клетками. Страшный клинок горел красным солнцем. Ульрика отрубала руки и расщепляла чужое оружие, резала глотки и ломала ребра, разбивала головы и вспарывала животы. Мир стал алым. Хлестал кровавый дождь. Вампир купалась в нем. Она насыщалась, просто вдыхая воздух.
Потом сквозь багряную пелену вожделенного боя, сквозь грохот сражения она услышала голос, четкий и сильный: