— Отлично, — прохрипел он. — Помогите Лассариану прикончить проклятого громилу. Император мой!
— Господин, — продолжила Ульрика, — Отилия рассказала мне, кто выдал Фамке охотникам на ведьм.
Фон Мессингхоф запнулся, но лишь на мгновение, сразу возобновив атаку на Карла-Франца, который сражался молча и предельно сосредоточенно.
— Я просто преподал вам урок, который требовалось усвоить, — сказал, не оглядываясь, фон Мессингхоф. — Людям нельзя доверять. Мы обретем безопасность, только когда станем править ими.
Воспользовавшись моментом, Карл-Франц обошел защиту графа и полоснул его по запястью. Фон Мессингхоф зарычал и заработал мечом с удвоенной яростью.
Ульрика шагнула ближе.
— Господин, вампиры, с которыми я встречалась, служа вам, все без исключения оказались вероломными заговорщиками, которых не интересовало ничего, кроме собственного продвижения. А люди… — Она задохнулась, вспомнив Шталекера, отдающего ей косу. — Люди оставались храбрыми и верными своему слову, и я… я клянусь всеми потерянными мною богами, что больше всего на свете мне хотелось бы по-прежнему быть одной из них.
Фон Мессингхоф рассмеялся, тесня Карла-Франца.
— Но вы не одна из них! Вы вампир, и ваши отважные люди убьют вас за это! Ваша единственная надежда на будущее — мой господин, который даст вам мир, где за вами не станут охотиться, не проткнут вас колом, не!..
Сокрушительный удар отбросил его в сторону, а Ульрика чуть не упала в огонь. Двигавшаяся задом наперед баржа налетела на прибрежные скалы. Карл-Франц врезался в ограждение, подломившаяся мачта ударила его по голове, сбила шлем, оглушила. Император рухнул на палубу.
Фон Мессингхоф первым восстановил равновесие, захохотал и, ринувшись вперед, выбил меч из руки контуженого императора, оставив его беспомощным. Корма скрежетала о камни. На палубах раздавались стуки, треск, крики боли и удивления.
— Можете ненавидеть меня, если хотите, — сказал фон Мессингхоф очухавшейся Ульрике, — но я — ваше спасение. Это — ваше спасение. Убейте меня, и ваши «благородные» люди убьют вас. Вы умрете по-настоящему — чтобы погрузиться в мучительную вечность.
Карл-Франц попытался встать, и фон Мессингхоф приставил клинок к горлу императора. Ульрика колебалась. Мысли ее вернулись к дыбе с серебряными кандалами в подвале Железной Башни, к пламени, пожиравшему Фамке, к сотне других кошмарных вещей, которые люди творили с ней и такими, как она. Человечество жестоко, это несомненно, но граф жесток еще больше. То, что они могут сделать с ней, если поймают, ничто по сравнению с тем, что он уже сделал.
— Я готова, — сказала она наконец и вонзила меч в спину фон Мессингхофа.
Нет, не вонзила. Граф развернулся прежде, чем клинок коснулся его тела, отбил удар и прорычал:
— Дура! Нашей империи будет лучше без вас.
Его стремительный выпад чуть не попал в цель, но Ульрика оказалась быстрее. Наполненная праведным гневом и кровью Отилии, она никогда не чувствовала себя более сильной — и более живой. Она парировала выпад в дюйме от груди и нанесла ответный удар, пробив кирасу фон Мессингхофа и разрубив правую подключичную мышцу.
Граф с ревом отпрянул и вскинул меч двумя руками. Но Ульрике казалось, что движется он словно сквозь толщу меда, медленно и неуклюже. Она блокировала удар и лягнула его босой ногой в грудь, толкнув прямо в огонь.
Граф упал на груду пылающих ящиков и тут же загорелся: древняя кожа вспыхнула, как бумага. И все-таки он попытался встать, попытался выползти из пламени.
Ульрика, зарычав, шагнула вперед, пинком отправила его обратно, потом потянулась в огонь и резким ударом пригвоздила вампира мечом к палубе, хотя жадные языки лизали кожаное пальто охотника на ведьм и жгли ее голые руки и ноги.
— За Фамке, — сказала она и отпрыгнула, топая и туша подпалины на пальто, глядя, как фон Мессингхоф извивается и корчится в огне.
Холодная сталь коснулась ее горла. Пришедший в себя император приставил меч к ее шее. Ульрика сглотнула, выпрямилась и встретилась с ним взглядом.
— Вы моя пленница, вампир, — сказал он. И голос, и рука его хранили твердость, хотя Ульрика видела, что недуг, боль и контузия нанесли человеку немалый урон. — Вы покоритесь мне, и мы продолжим разговор, прервавшийся, когда ваша ловушка захлопнулась.
Ульрика, не двигая головой, окинула взглядом баржу. В центе палубы рейксгвардия добивала последних бойцов фон Мессингхофа, а Шварцхельм, прикончивший всех Кровавых Рыцарей, теснил Лассариана, отчаянно стараясь добраться до государя. Поблизости не оказалось никого, кто мог бы помешать ей, захоти она убить императора — с силой и скоростью, обретенной вместе с кровью Отилии, Ульрика сделала бы это с легкостью.