- Там шагают, - кивнул вор в арку, уходящую прямо.
Я сверился с картой, но лишь для того, чтобы подтвердить свои самые худшие опасения. Именно туда нам и было надо, хуже того, второй коридор развилки заканчивался глухим тупиком. Некогда он вёл к кратчайшему пути в Медиоланум, и его взорвали одним из первых, завалив напрочь. Середину коридора на моей карте пятнал красный крест, ясно говорящий, что дальше дороги нет.
- Придётся рисковать, - сказал я. – Другой дороги у нас нет. Всем, оружие к бою. Вор, ты теперь идёшь в двух метрах перед нами, старайся не попадать в свет факела.
Мы оставили только один источник света, да и тот я бы затушил, если бы не слишком уж большой риск свернуть шею в полной темноте.
Стараясь идти как можно тише, мы держали наготове оружие. Тевтон взял в руки оба пистолета. Я сжимал в правой руке рукоять своего, в левой же – факел. Скандинав, глядя на нас, подобрался. Одной рукой он придерживал секиру на плече, другую же положил на оголовье метательного топорика.
Вор стремительной тенью ворвался в освещённое пространство. Он держал лук с наложенной на тетиву стрелой. И снова нам с тевтоном стоило известных усилий не выстрелить просто на движение. Однако выговаривать вору никто ничего не стал.
- Патруль впереди, - выдохнул он. – Двое нечистых ведут плакальщиков. Тех пятеро или больше, точнее не разглядел. Нечистые хорошо вооружены, не чета тем, кто наверху орудует. А над плакальщиками целые рои мух. Так гудят, что скоро и тут слышно будет.
Стоило ему закончить, как все мы услышали гудение мушиного роя. Патруль приближался.
- Ну, - выдохнул я, - с богом!
И швырнул факел вперёд, освещая кусок коридора.
Нас уже обнаружили по его свету, и пытаться скрыться или бежать было бы просто глупо. Так что оставалось одно – бить первым!
Оба нечистых, сопровождавших плакальщиков, инстинктивно попытались защитить лица. Может быть, вооружены они были и лучше тех, что наверху, но вот бойцами оказались столь же скверными. Почти слитно грянули выстрелы наших с тевтоном пистолетов, и нечистые повалились на пол коридора.
Лишённые направляющего их контроля плакальщики привычной толпой ринулись в нашу сторону. Свистнул один метательный топор скандинава, за ним почти сразу второй. Вор не отстал от него, выпустив в плакальщиков три стрелы подряд. Все пятеро были мертвы через считанные мгновения. Вот только это вовсе не значило, что опасность для нас миновала.
- Бегом! – выкрикнул я, хотя надобности в этом не было.
Мы понеслись по коридору, будто оглашенные. Проскочив рой вьющихся над упавшими телами плакальщиков мух. Закрывая лица руками, чтобы ни одна из них не села на кожу, и не впилась в неё своими острыми жвалами. Musca mali – чумные мухи, точно такие же разносчики болезни, как блохи или крысы. Страшная болезнь выбирает себе носителями самых отвратительных паразитов, каких только можно себе вообразить.
Мы бежали по коридору, прорвавшись через облако чумных мух, но останавливаться и не думали. Бежали наугад, не особо задумываясь над последствиями. Всем мерещились мухи, мельтешащие перед глазами, а в ушах раздавались отзвуки гула, заставляющие бежать, нестись сломя голову, не разбирая дороги, в полной темноте. Не думая о таких мелочах, как подвернувшийся под ногу камень или просто ниша в стене вместе поворота коридора. Даже о том, что можем запросто потерять друг друга, не думал никто.
Первым остановился скандинав, он громко хлопнул себя по шее, прибив муху, и с хрустом раздавил её крепкими пальцами. А после спросил что-то у тевтона.
- Говорит, что чувствовал укусы, - перевёл тот, - просит зажечь факел, чтобы осмотреть себя.
Я решил не ограничиваться факелом, и зажёг один из фонарей – и света куда больше, и руки не занимает. Я поставил его на пол, вместе с остальными обернулся к скандинаву. Открытые части тела его – предплечья, плечи, грудь – покрывали чёрные точки – следы укусов musca mali, от которых с невероятной быстротой разбегались мелкие ручейки чернил.
Все замолчали. Просто глядели на скандинава, и каждый в душе молился, что на его теле не было подобных отметин. Тевтон вполголоса выругался на родном языке, вынимая из плотных звеньев кольчуги мёртвых мух и для верности давя их пальцами в кожаных перчатках.
- Morituri? – хриплым голосом спросил, ни к кому не обращаясь, скандинав.
Это слово знали все, столкнувшиеся с чумой. Единственное слово на латыни, не нуждающееся в переводе на другие языки.