-Несомненно…
-Возвращайтесь в полк , господин полковник…Собирайте остальных командиров ,часа через два. Дай людям осмотреться на новом месте. Да вот еще ,полковник. Сегодня ночью зиму настоящую обещают. Со снегопадом и морозом минус десять к утру. Обратите на это внимание.
******
- Взвод!!! Стройся! Зычный голос обер-фельдфебеля Глотова, по кличке Окурок, вырвал Олега Вырубова, из короткой, но сладкой дремоты, когда он сидел на своем тощем рюкзаке, прислонившись спиной к фанерному листу, обшивающему стены траншеи. Вырубов дремал, с наслаждением вдыхал, сырой воздух, насыщенный испарениями немытых человеческих тел и прочего букета запахов мужского коллектива в полевых условиях. Но все это, сырость, холод, вонь и чавкающая под ногами грязь –не портили Олегу настроение. Он, был свободен и он, выбрался из самого Ада. Выбрался живым и даже относительно здоровым…
Его история, похожа на тысячи таких же историй, словно написанных в небесной канцелярии под синюю копировальную бумагу. Родился в рабочем пригороде промышленного Миасса, отец-работяга, мать –домохозяйка, приехавшая в Миасс из глухой алтайской деревни, тихая и забитая, как мышонок. Школа в пригороде, свирепые драки с такими же охломонами с соседних улиц –дома - беспросветная нищета, стол с заваленный объедками на крошечной кухоньке, где сидели и горланили пьяные коллеги отца, такие же как он -винтики индустриальной машины Урала. С восьми утра –к станку, на завод, вечером – пьянство на кухне под радиоприемник или карты до утра …Потом опять к станку и так –день за днём, день за днем…Варианты, кроме как идти по стопам отца на опостылевший завод, или на любой другой, которых в городе было несколько – Олег отмел сразу. Лучше, ей Богу удавиться, чем прожигать жизнь у станка и существовать в двухкомнатной бетонной живопырке с немытыми окнами и окнами, выходящими на мрачные заводские корпуса. Олег- рвался в спорт, неплохо играл в хоккей за юношескую заводскую команду и может даже перешел в профессионалы, играя за нормальные деньги за команды низших хоккейных лиг, но ранняя травма колена, поставила крест, на его так и не начавшейся спортивной карьере.
-Отрабатывай форму , дармоед! Триста рублев на тебя потратил! Орал на него отец ,стуча стаканом по столу и Олег , как принято говорить , связался с дурной компанией. Парень, несмотря на хромоту, он был крепкий никого не боялся на льду или темной улице…
Первый срок, за уличный грабеж, когда он и трое таких же как он, слабоумных малолетних бандитов, отпинали и обчистили выходившего из пивной, пролетария с военного завода, вывернув ему карманы. Добычей стало сто сорок рублей, но уже через сутки, Олегу Вырубову , агенты городской сыскной полиции заломили руки , и врезав по печени загрузили в пропахший страхом и собачьей шерстью полицейский фургон. Суд, самый справедливый и честный, состоялся через пять недель. Судья, оценил нападение на четыре года каторжных работ, хотя прокурор требовал в двое больше. Государственный адвокат, мельком глянув на сидящего в клетке Олега, согласно кивнул выпуская в потолок сигаретный дым… Лязгнул замок отпирая клетку и Вырубов, он же- Хромой, отправился по своему первому, тюремному этапу. Первый срок, отмотал от «звонка-до звонка», на каторге сошелся с несколькими серьезными арестантами и как говорится –втянулся в вольную разбойничью жизнь. Благо за четыре года, колено более-менее восстановилось, хромать он перестал –но кличка то осталось. После освобождения, в Миасс возвращаться не стал –отец за эти годы, потерял из –за пьянства работу, устроился куда-то на базар дворником, постоянно избивал мать и был ей зарезан за год, до освобождения Олега. Убийство признали неумышленным, матери дали всего пару лет, но Олега она не дождалась, внезапно умерев в тюремной больнице от гнойного аппендицита. Квартиру, обратно забрал завод, отец не успел за нее расплатится до конца и Вырубов направил свои стопы в Челябинск. Навстречу старым друзьям –арестантам и приключениям. Вольной жизни хватило на три года, были разбои и налеты, дорогие рестораны и подпольные «мельницы», где рекой лилось шампанское и деньги, карусель любовниц и откровенных проституток, старый револьвер в кармане и госпожа Удача…. Но госпожа Удача –дама своенравная и переменчивая и семь лет назад, летом 1999 года, всю их веселую шайку налетчиков- взяли. Брали жестко, с помощью СОБР, их главарь, Мансур. получил восемнадцать пуль и сдох на месте, Олег- ранил полицейского офицера в ногу и получив три пули в ответ, едва не отдал концы в реанимации. Потом было следствие, в ходе которого, Вырубов попытался сбежать из тюрьмы, зарезав заточкой в шею незадачливого конвоира – Степанюка. Это был уже перебор и тюремщики ласково пообещали Олегу, что каждый новый день, для него будет адским чистилищем. На какую каторгу он бы не попал. Суд был тоже суров, весело отломив ему за все художества –четвертак…И мотать ему весь этот –почти пожизненный срок, в самой жуткой дыре, которую боялись самые отпетые арестанты. Мангышлакская каторга, самое страшное место, что есть в нашем тюремном ведомстве…Пустыня, иссушающий климат летом, бесконечные песчаные бури и пронизывающий ветер зимой, вечная нехватка воды и соль…проклятая соль…везде…Но само страшное –это даже не климат и нехватка воды. Самое страшное –это то, что Мангышлакская каторга, единственное в России – частное место заключения. В двадцатые годы, пронырливые уральские казаки, пользуясь безграничным уважением у Деникина, вырвали из правительства документ , позволяющий использовать на добыче соли и «прочих работах»- каторжан. Которых – «брать в наём», у Главного тюремного управления…И началась у арестантов -адская жизнь…Это закон, давно устаревший, действует уже более восьмидесяти лет, и несмотря на крики и вой правозащитников – его не отменяют. И не отменят. Уж больно все хорошо устроено. Да и выгодно. Государство за каждую голову арестанта в месяц получает сорок пять рублей из казачьего казначейства, плюс оно не кормит арестанта и не одевает его. Это все делает тюремный отдел при Уральском казачьем войске. Государство, не тратя на содержание заключенного ,ни копейки -неплохо зарабатывает. Причем на самых отпетых негодяях, другие на Мангышлак и не попадают…