— Приветствую… Филиппов. Вас там ожидают.
Нагнув голову, Сергей прошел в палатку и тут же попал в медвежьи объятия Громова.
— Здорово, грантовщик[6]! Задал ты жару в Одессе. Еле Женька тебя отмазал.
— Да брось! Кто старое помянет. За службу спасибо, Дим… Место неплохое. Только сейчас ерунда какая то намечается…А так служить можно..
Громов посерьезнел. Только сейчас Серега понял, как изменился его друг- круги вокруг глаз и красные как у кролика глаза свидетельствами о постоянном недосыпании.
— Да брат, попал ты. Зря я тебя в полк Панькова засунул. Знал бы что так обернется, за Урал бы отправил …
— Да ладно. Херсон — город интересный. Можно заработать, если головой подумать и щель найти… А за Уралом? Одни заводы, рудники и тюрьмы..
— Да ты не понял, Серег. У нас приказ. Завтра границу переходим. Двумя корпусами, что бы немцам не дать Галицию полностью занять. А то они по семьдесят верст в день делают — можем опоздать…И иметь общую границу с ГДР. Сам понимаешь, приятного мало…нужен буфер приграничный
— Так что, война?
Дельвиг почувствовал, как у него ослабели ноги в коленях и предательски заурчало в животе.
— Возможно. По крайней мере, приказ однозначный. В случае противодействия немецкой или польской армии — открывать огонь на поражение. Тут уже как повезет. Может и обойдется. А может и нет…
Громов плеснул в стоящие рядом два стакана, коньяка из початой бутылки.
— Давай, что бы обошлось все. А то мы не готовы…
Проглотив огненную воду и фыркнув, Дельвиг, закусил лимонным мармеладом и подмигнул другу. Настроение улучшилось. Хороший коньяк, армянский…
— Брось, не готовы. Вон силища какая…
Громов махнул рукой.
— Что толку от этой силы, Серег? Если командуют — идиоты. Вон на своего комдива Дарницкого посмотри. Его же давно пора в отставку вышвырнуть. Извел Панькова своими пьянками, болван. Командир корпуса — еще хуже..
— Хуже Дарницкого?
— Потому что, Рюмин не одной дивизией командует, а тремя. Да еще несколькими бригадами и полками… Его потолок — командир полка. И то у полярного круга. Где одни медведи белые в противниках могут оказаться. Поэтому еще худший кретин, чем Дарницкий.
— Его заместитель? Начштаба, наконец?
— Там компания теплая. Собутыльники с времен юнкерства. У Рюмина брат — сенатор. Поэтому так высоко и забрался. Дурак-дураком… а корпусом командует. Хотя если здесь чего не так пойдет- в миг головы полетят. Только кровушки русской пролить эти бестолочи, сумеют много.
Громов опять налил коньяка. Уже побольше и пододвинул к другу банку мармеладок.
— Ты куда Панькова выжил из палатки?
— По делам пошел. С инспекцией в бронебойный дивизион. Случись чего, без бронебойщиков-никуда.
— В дивизии танковый полк есть. Да и ты, с бригадой здесь же…
— Ваш танковый полк вообще не о чем. Так, на бумаге…Моя бригада, да — сила. Только мы в отрыве будем от основных сил действовать. А все черновая работа — на вас…
— Ну пехота, она и в Африке пехота. Сопка наша — сопка ваша.
— Только не с немцами. Если они силу почуют…то..
Громов снова махнул рукой.
— Ладно, брат. Мне в бригаду пора возвращаться. Служи давай и смотри по сторонам. Если что — я рядом.
— Давай Жаль, не скоро увидимся.
— Бог даст, скоро. Тебе что то надо? Я с Паньковым все решу.
— Да нет, Дим. Ничего. Все есть. Давай, увидимся.
Громов крепко пожал ему руку и вышел из палатки, окликнув в темноте невидимого водителя.
— Фефилов, заводи..!
*****
— Солдаты! Германцы наголову разгромили польскую армию и выходят к границам России. Нам этого, ик…допустить нельзя! Настал ваш час, други мои. Верховный главнокомандующий приказывает пересечь бывшую русско-польскую границу и наступать на Львов, столицу древнего Галицкого княжества! Вы должны. ик!
Генерал-майор Дарницкий прервал яркую патриотическую речь, икнул и пошатнулся. Оба фельдфебеля, крепко державшие его за ноги на капоте КШМ, напрягли мышцы и не позволили пьяному в дугу генералу сверзится на грешную землю. Прибывший в расположение шестидесятого Замосцкого полка Дарницкий, фактически отстранил Панькова от командования и взял власть в свои руки. Видимо не хотел упускать грядущую победу над социалистами..
Обведя остекленевшим и бессмысленным взором стоящие перед ним и замершие батальоны генерал снова икнул и продолжил.
— Мне нужны охотники[7]. Передовой отряд численностью с батальон выделенный из полка со средствами усиления, должен идти авангардом и с ходу овладеть селами Сестрятин, Шнырев и Клекотов. Вчера, танкисты, хорошенько врезали колбасникам, теперь настала пора матушки-пехоты, показать на что мы способны. Не посрамим честь дивизии и полковые знамена помнящие еще славу Полтавы, Бородина, Перемышля и Луцкого прорыва! Охотники, как всегда, получают приоритет в званиях и наградах и дополнительное материальное и денежное довольствие. Смелость — как говорил великий Суворов, города берет. Штыком коли, прикладом бей! Сорвался на крик генерал, шаря по стою солдат мутными глазами.
«Действительно, дебил!» с ужасом думал Дельвиг, оглядываясь по сторонам. Судя по лицам офицеров его дивизиона. подобное ощущение было у всех. И этот человек сейчас отправит их в бой. За Свободу и Отечество…
— Какие охотники, какие! С отчаянием прошептал застывший слева от Сереги, командир его батареи, капитан Алтуфьев. Зачем дробить силы полка, зачем!?
— Топлива нет, Максим Алексеевич. В корпусном интендантстве бардак, дорожная сеть здесь, ни к черту. Мы до Дубно сутки своим ходом добирались, на «чугунке» заторы из эшелонов. Тяжелый артиллерийский полк и 58 Пражский полк еще не прибыли, на двое суток опаздывают…Зашептал начштаба батальона в ухо Алтуфьеву.
— Почему не бросить танковый полк вперед? Снова прошептал Алтуфьев сохраняя на лице равнодушно-казенное выражение.
— Сто сорок пятый танковый, забрал Рюмин. Хотел бросить его на Радивилов, опередить танковую бригаду Громова. Но полк не успел, Радивилов уже взяли танкисты, выбив немецкий авангард. Теперь сто сорок пятый ковыляет назад на остатках топлива по разбитым буеракам… Думаю еще сутки, полк будет небоеспособен.
— Мы что, в атаку без танков пойдем? Чуть громче спросил Алтуфьев, выпучивая глаза. От его показного равнодушия не осталось и следа.
— Таков план генерала и полковника Долгополова. Полк, даже моторизованный, слишком громоздкий. Выбираются охотники, силой до батальона от каждого полка и бросаются вперед. После вчерашнего боя под Радивилом, разведка считает, что германцы ослабли и не настроены на обострение конфликта… Надо быстрее выдвигаться к западу и захватить как можно большую территорию. Это будет козырь для последующих переговоров…
— Охотникам, шаг вперед! Раздался зычный голос Дарницкого и солдатский строй, дрогнул.
****
Сергей осмотрел на руки. Нет, вроде не тряслись, хотя пот, противно, тонкой струей стекал по спине. Сейчас будет его первый бой, первая атака.
Батарея ЗСУ капитана Алтуфьева, была придана сводному батальону охотников Замосцкого полка в качестве средства огневого усиления. Причем здесь никто добровольного согласия не спрашивал. Бронебойщики, взвод саперов, зенитчики были включены в состав передового отряда в приказном порядке, в отличии от бойцов пехотных рот. Вообще, желающих проверить себя в бою, было неожиданно много. Охотников привлекала возможность боевой награды, денежной премии и конечно водочного довольствия по двойной ставке.
Настроение у большинства бойцов, было приподнятым. Вчерашний бой 12 танковой бригады, сходу разбившей авангард германской панцер-дивизии и отбросившей его к Радомышлю, было воспринято как крупная победа над сильным и стойким противником, резко поднявшим боевой дух армии. Теперь настало их время. Хутора Сестрятин и Шнырев, были заняты пехотой без боя,
Бесконечная и отчаянно пылившая колонна трехосных «Волгарей», с бронированными кабинами, стала разворачиваться к дубраве и пехота сидящая в кузовах, посыпалась, словно горох на землю. Ревущие дизелями бронированные тягачи разворачивали дивизионные 107 миллиметровые пушки, приданной гаубичной батареи.