Нет, сидеть сложа руки и ждать милости от капризной Судьбы не в характере Дельвига и он раскрыв стеклянную дверь ввалился в блок для нижних чинов.
— Во…их благородия пожаловали… услышал он насмешливый голос слева Обернувшись, Сергей увидел нескольких солдат с бледными лицами и свежими пятнами крови на бинтах. Солдаты лежали в коридоре, на звук голосов из палат, показались еще несколько раненных. Не обращая на них внимания, Дельвиг двинулся к сестринскому посту.
Навстречу выскочила Капитолина
— Что же вы ходите, с контузией, господин лейтенант!? Запричитала она, но Сергей сразу пресек её стенания.
— Там майору Каладзе, плохо что то. Ему бы укольчик.
— Ах ты господи! А что же на кнопку срочного вызова не нажали?!
— Да не работает она. Честно сказал Дельвиг и двинулся дальше. Ему нужен был пустой кабинет и телефон в нем. Ну может еще, план больницы.
Раненых солдат и унтеров — было много. По шесть восемь коек в палате да еще в коридоре койки стоят рядком. И это при наличии в Житомире гарнизонного госпиталя ….Значит потери действительно, солидные.
— Господин офицер, закурить не найдется? Спросил один из скучающих раненных, ражий детина с перебинтованным плечом и огромным пластырем на лице.
— Нет. Сам без табака мучаюсь. А здесь черный ход есть?
— А как же. Детина махнул здоровой рукой. Туда….только он закрыт. Ключ у кастелянши, Евдокии Михайловны.
— Славяне, айда телевизор смотреть! Там сейчас «вести» будут. Может чего и скажут… чего там на фронте. Эта фраза тут же произвела фурор среди раненых и все кто мог ходить толпой двинулись в конец коридора где в закутке стоял огромный древний телевизор «Зодиак», вокруг которого собралась толпа страждущих, увечных воинов. Про Сергея все забыли и он, подойдя к опустевшему сестринскому посту, тайком сунул в карман несколько стальных скрепок и стеклянный пузырек с обезболивающим. Ибо голова трещала как созревший астраханский арбуз. Кстати в офицерской части отделения — телевизора не было. Видимо в суматохе, больничные власти забыли про него.
Напротив закутка с телевизором — был небольшой коридорчик оканчивающийся тремя дверьми. Одна — вела направо, две — налево. Направо судя по знаку — был черный ход, а вот налево…. Волшебные слова «кастелянша» и «кладовая». У кастелянши, по идее, должен быть телефон.
Смастерить из скрепки — отмычку, для парня выросшего на кривых улочках Баку, плевое дело. Серега обернулся, все нижние чины в поле зрения толпились перед телевизором, вытянув шеи и ловя слова диктора и хрипящих динамиков.
Замок тихо щелкнув, сдался и Дельвиг, бесшумно протиснулся в бельевую. Крошечная комнатушка, схожая с монашеской кельей была забита тюками с стиранным бельем и хорошо пахла. Чистотой и почему то мятой. В углу стоял стол, старое потрепанное кресло на столе громоздились толстые учетные книги и рядом стоял телефон. Старый, облезлый…но телефон.
Серега схватил трубку — гудок был. Ну бывают же чудеса. Осталось узнать цифру для соединения с городской телефонной сетью. С третьей попытки, набрав цифру «9» Серега услышал характерный щелчок телефонного коммутатора. Он вышел в городскую сеть.
Номер Акима Савельевича Мокроусова, казначея Преображенского собора, одноименной московской общины беспоповцев и доверенного лица текстильного магната, Фрола Хлынова — Сергей помнил наизусть.
Трубку сняли после третьего гудка.
— Приветствую, Аким Савельич. Это — я….
В трубке молчали, видимо пытаясь вспомнить, кто этот загадочный «я». Наконец Савельич засопел в трубку.
— А узнал, узнал, сокол ты наш ясный….Певучим голосом отозвался казначей. Да так, что Дельвига — передернуло. Ну что, как служба то государева? Говорят геройствуешь?
«Уже и в Москве знают», холодея подумал Серега.
— Не без этого. Сухо отозвался Дельвиг. Я свою работу привык хорошо делать. Причем любую.
— Так то она так, солдатик. Только шуму много от героизма твоего. Говорил тебе Фрол Анисимович, ступай в скит прятаться. Ввек бы сыскные не нашли, жил бы как у Христа за пазухой, как сыр в масле катался. Ан нет, к друзьям своим погонным побежал. Снова погоны одел, на войну пошел ….Славы захотелось, Сережа? Ну теперь тебя каждая собака легавая искать будет. Да и к друзьям твоим вопросы возникнут, неизбежно.
— Главное, что бы к вам Аким Савельич, вопросы не возникли. Как можно мягче, сказал Дельвиг.
В трубке отчетливо скрипнули зубы.
— Ты про что это Сереженька, говоришь? От контузии совсем, ум за разум зашел?
— Да что вы, Аким Савельич. Мне то чего боятся? Я хороших людей не убивал, да и за Родину пострадал бою, кровь проливал. Глядишь и общество за меня вступится и друзья, что как вы правильно заметили, тоже погоны носят. Так что малым сроком отделаться могу. Вот, те кто сироток, умом скорбных, что из приюта на Лефортовом валу заставляет в срамных играх участвовать — тем снисхождение не светит, Аким Савельевич. Хотя вещи и похуже бывают…
— Что?….Придушенно прошептал Мокроусов.
— Да вы Аким Савельич с сыночком вашим старшеньким, Петром, что в Швейцарии живет — уж шибко вольно с деньгами общины обращаетесь. Не только Фролу Анисимовичу, руку в карман засунули, но и Егоровым, Портнягиным, Кожиным. У всех понемногу, но обидно ведь, как вы считаете? Тут уж не в деньгах дело, вы людям православным, в душу плюнули. Про младшенького вашего, Илью, что марафетом колумбийским закидывается и вкусах его сексуальных, говорить будем?
— Нет…нет… не стоит… откуда ты…откуда вы …знаете…? Голос в трубке уже не шептал — хрипел.
— Ты Аким забыл, по тугодумию своему, кем я при Хлынове — состою. Не вышибалой и не гайменником[37] копеечным. Я специалист по особым поручениям. В том числе и окружение Хлынова, проверяю на вшивость. Что то Фрол Анисимовичу, говорю, а что то для себя оставляю. На черный день так сказать. Так что ты дышишь, гнида подкожная, только благодаря моей доброте. Ты согласен, Савельич?
— Да. так точно… чего изволите, господин…
— Филиппов. Предупредительно сообщил Сергей. Мне нужен срочный перевод в военный госпиталь из земской больницы. Причем в окружной, в Киеве. Я же герой, как никак…Времени тебе — час…
— Час? Но как я успею…
— Очень просто. К Преображенской общине, принадлежит Никанор Кузьмич Кожин, чья фабрика, основной поставщик хирургических инструментов для военно-медицинской службы. Так что залезь в телефонную книгу и парой звонков реши этот вопрос. И повторюсь…у тебя час времени. Через пятьдесят девять минут я должен ехать в Киевский окружной госпиталь.
— Урааа! Раздался вопль в коридоре и Дельвиг вздрогнув, бросил трубку на рычаг. — Наши Львов взяли!…
Приоткрыв дверь, Сергей увидел как толпа перебинтованных раненых не обращая внимания на мечущихся медсестер и предостерегающие крики врача, пытается танцевать и даже подпрыгивать нелепо раскидывая ноги и попутно обнимаясь.
— Тевтонов побили, наш Львов…Галиция наша…орали служивые в коридоре и Сергей вдруг почувствовал что то теплое и соленое на губах… черт, что за ерунда…
«Неужели я плачу….» Удивился Сергей проведя рукой по лицу и стирая невесть откуда взявшиеся слезы…Не иначе из-за контузии, такая реакция.
Рывком выскочив в коридор за спинами нижних чинов, Сергей неслышно за шумом толпы, захлопнул дверь и отвинтив крышку от пузырька с таблетками засунул в глотку сразу штуки четыре. Сейчас, боль отпустит и он пойдет в свою палату. Сейчас…. Тут стены завертелись и ноги перестали его держать.
Очнулся, Сергей уже на носилках. Которые тащили к стоящему пятнистому санитарному вездеходу двое крепких служивых во главе с усатым подпрапорщиком и вездесущей Капитолиной.
— Пришли в себя, лейтенант! Ну вы нас и напугали! Тут же запричитала Капитолина. Сам заместитель главврача, господин Макаревич, прибежал вас осматривать..
— Все нормально, будет, сестричка. Прогудел подпрапорщик. Нам до окружного госпиталя ехать часа три, сейчас капельницу поставим и к моменту приезда, господин лейтенант в себя придет.