– Не могу спорить, Норм, – покорно согласился заведующий отделом сбыта компании «Калко» и не торопясь направился к черте.
Неожиданно идиллия игры в гольф была прервана резким сигналом гудка гольф-карта, трехколесного автомобильчика, мчащегося на всех парах по склону восемнадцатой дорожки.
– Это ваш водитель, генерал, – заметил молодой вице-президент, тут же пожалев о том, что назвал своего партнера по званию.
– Так и есть. Странно, обычно он не беспокоит меня во время гольфа.
Свайн зашагал навстречу быстро приближающемуся карту. Они встретились метрах в десяти от черты.
– В чем дело? – спросил генерал у водителя, высокого, с нездорового цвета кожей старшего сержанта, прослужившего у него в шоферах уже больше пятнадцати лет.
– Думаю, что дело кислое, – грубовато ответил сержант, принимаясь разворачивать машину.
– Не слишком-то вежливо…
– А чего ждать от такого сукиного сына, который только что звонил. Я разговаривал с ним из здания гольф-клуба, и, слава богу, по платному телефону. Я пытался втолковать ему, что не могу отрывать вас сейчас от игры, а он ответил, что это не мое дело думать о том, что для вас хорошо, а что плохо. Я пытался выяснить у него, кто он такой и какого звания, но он послал меня и добавил еще кое-что, довольно неприятное. Скажи, говорит, генералу, что я звоню ему по поводу Сайгона и некой рептилии, околачивавшейся около этого городка лет эдак двадцать назад. Вот в точности его слова…
– Боже мой! – простонал Свайн и, не удержавшись, прошептал: – Снейк Леди.
– Он сказал, что перезвонит через полчаса. Уже прошло восемнадцать минут. Залезай, Норман. Я тоже участвовал в этом, помнишь?
Перепуганный и растерянный, генерал пробормотал:
– Я… Я должен извиниться… Я не могу так просто оставить игру и уехать.
– Тогда поторопись. И еще, Норман. На тебе опять рубаха с короткими рукавами, ты, чертов идиот! Прикрой руку!
Свайн, широко открыв глаза, уставился на маленькую татуировку на предплечье, затем быстро прикрыл ее другой рукой и побрел обратно к черте, пытаясь придать походке небрежную беспечность, которой он совершенно не испытывал.
– Дьявол, приятель. Военные дела.
– Черт, не повезло, Норм. Но я должен тебе. Бери. Я настаиваю!
Генерал, частично пребывая в прострации, принял от своего партнера долг, не пересчитывая и не замечая того, что в пачке содержится на несколько сотен долларов больше, чем ему были должны. Смущенно поблагодарив, Свайн быстро вернулся к гольф-карту и уселся позади старшего сержанта.
– Не слишком ли много за мою фору, солдатик? – сказал ему вслед молодой зам по связям с рынком, занимая позицию на черте, замахиваясь клюшкой и посылая маленький белый мяч вдоль дорожки гораздо дальше генеральского и на лучшую позицию. – В сто миллионов раз лучше, наглая ты скотина.
Номер Два.
– О чем это вы говорите, бога ради, – со смехом произнес сенатор в телефонную трубку. – Или вы ждете от меня, будто я скажу вам, что желает пропихнуть Ал Армбрустер? Ему не нужна моя поддержка в новом проекте, и он не получит ее, даже если захочет. Он в Сайгоне был остолопом, он и сейчас осел, хотя и получил большинство голосов на выборах.
– Мы говорим не о выборах, сенатор. Мы говорим о «Снейк Леди»!
– Видно, этот придурок Алби совсем свихнулся, если начал посылать ко мне всяких психов. Он уже во Вьетнаме был странноват, слонялся вокруг города, вынюхивал что-то. А ты, собственно, кто такой?
В Вене, штат Виргиния, Алекс Конклин повесил трубку.
Промах Третий.
Филипп Аткинсон, посол Соединенных Штатов в Великобритании, снял трубку с зазвонившего телефона и, сообразив, что код анонимного звонка типа «курьерский» подпадает под строго секретную инструкцию Госдепартамента, поспешно включил скремблер, что и было следованием букве этой инструкции. Его действие немедленно создало на канале связи мешанину из электрических разрядов, сделав линии прослушивания британских разведывательных служб совершенно бесполезными. Потом он, сидя в баре на Конлейн и выслушивая небрежные вопросы от своих закадычных приятелей о том, что, мол, там новенького в Вашингтоне, будет только посмеиваться в ответ. Один или два из них, он знал это наверняка, находятся в «родственных отношениях» с МИ-5.
– Да, курьер, слушаю?
– Господин посол, я надеюсь, нас не прослушивают? – прошептал в трубке низкий натужный голос.
– Все должно быть в порядке, конечно, если они не изобрели какую-нибудь новую машинку. Но это вряд ли.
– Хорошо… Я хотел бы переговорить с вами по поводу Сайгона, вернуться к некоторым операциям, о которых теперь мало говорят…
– Кто это? – Аткинсон чуть не подпрыгнул в кресле.
– В подобных ситуациях обычно обходятся без имен, господин посол.
– Черт возьми, кто вы? Я знаю вас?
– Без сомнения, Филипп. Я крайне удивлен тем, что ты до сих пор не узнал мой голос.
Выпученные невидящие глаза Аткинсона блуждали по кабинету, он мучительно старался вспомнить, наложить какое-нибудь знакомое ему лицо на голос в трубке.
– Это ты, Джек? Поверь мне, мы на скремблере.
– Горячо, Фил…
– Шестой флот, Джек. Еще очень хорошо ложилось на морзе. А это большое дело, очень большое.
– Примем эту возможность, хотя она к делу не относится. Мы влетели в шторм, Фил, в тяжелый шторм, вот беда-то…
– Значит, это ты!
– Заткнись! Просто слушай. Один сумасшедший фрегат сорвался с якоря и носится по гавани, круша все направо и налево, проломив уже немало бортов.
– Джек, я на суше, а не в море. Я не понимаю тебя.
– Некий салага был отстранен от дел в Сайгоне, и, насколько я понял, он все это время сидел под крылом у правительства, при секретных бумагах, и кое-что разнюхал и сопоставил. Теперь он знает все, Фил, абсолютно все.
– Боже правый!
– Он готов дать делу ход…
– Останови его!
– С этим проблемы. Мы не знаем точно, кто это. Вся эта чехарда как-то связана с Лэнгли…
– Ради бога, дружище, с твоим положением ты можешь отдавать им приказы. Пусть он осадит назад! Скажи им, что это все сфабриковано для распространения дезинформации! Что все это ложь!
– Нужна дополнительная поддержка. Кто бросит нам спасательный круг?..
– Ты звонил Джимми Ти в Брюссель? – перебил своего таинственного собеседника посол. – Он на короткой ноге с начальством Лэнгли.
– Не хотелось бы особенно распространяться об этом. По крайней мере до тех пор, пока не выяснится еще кое-что.
– Как скажешь, Джек. Ты у руля.
– Держи нос по ветру, Фил, и якоря наготове…
– Если это означает, что мне нужно молчать, то об этом не волнуйся! – воскликнул Аткинсон, машинально ухватившись за предплечье и гадая, кто в Лондоне мог видеть его татуировку.
На другой стороне Атлантики, в Вене, штат Виргиния, Алекс Конклин повесил трубку, отпустив наконец своего насмерть перепуганного собеседника. Сейчас Алекс, так же как и при агентурной работе в течение почти двадцати лет, следовал только своим инстинктам. Одно слово влекло за собой следующее слово, фраза – следующую фразу, витающие в воздухе намеки использовались для подкрепления предположений, превращающихся в выводы. Это во многом напоминало партию в шахматы между сильными игроками, где побеждал тот, кто быстрее соображал и постоянно придумывал что-нибудь новенькое. Он хорошо набил руку на этом поприще, даже слишком хорошо. Кое-что из того, что он узнал – тайные пороки и преступления, – вероятно, должно было оставаться в тени. Достигнутый успех его совсем не радовал.
Номера Три, Четыре и Пять.
Филипп Аткинсон, посол США в Великобритании, Джеймс Тигартен, главнокомандующий силами НАТО, Джонатан «Джек» Бартон, адмирал в отставке, командующий Шестым флотом во время войны во Вьетнаме, теперешний председатель Совета руководителей отделов служб Президента.
«Снейк Леди». «Медуза».
Сеть.
Глава 5
Внешне ничего не изменилось, но теперь Джейсон Борн явственно ощущал, что его второе Я, по имени Дэвид Вебб, куда-то отдалилось. Такси доставило его к некогда элегантному, но теперь уже обветшалому особняку в северо-восточной части Вашингтона, и, как это уже имело место пять лет назад, водитель отказался подождать. Джейсон прошел к дому по заросшей, выложенной каменными плитами дорожке, поймав себя на той же мысли пятилетней давности, что дом выглядит очень старым и ненадежным и здорово нуждается в ремонте. Он нажал кнопку звонка, гадая, жив Кактус или нет. Кактус был жив. Как и в прошлый раз, в дверях появился худощавый пожилой негр, поглядывающий на пришедшего снизу вверх обведенными серыми тенями глазами. Даже первые слова Кактуса не сильно отличались от произнесенных когда-то: