– Ты себе противоречишь, Мо, – засмеялся Алекс. – Ты же утверждал, что меня вылечили, не так ли?
– Тогда речь шла о маниакальной депрессии, граничившей со слабоумием. А теперь – полнейшее безумие! Сейчас почти четыре часа утра. Нормальные люди не играют в дурацкие игры ни свет ни заря...
Алекс посмотрел на Панова. На его лицо ложились блики от прожектора, горевшего вдалеке и заливавшего светом массивное кирпичное здание Смитсоновского института.
– Так что же случилось по дороге сюда, Мо? Ты сказал, что не знаешь. Что ты имел в виду?
– Понимаешь, мне неловко об этом говорить, я столько раз объяснял пациентам, что они выдумывают себе жуткие образы, чтобы оправдать разумом свои страхи.
– Черт побери, ты имеешь в виду?
– Это что-то вроде перенесения...
– Да хватит тебе, Мо! – перебил его Конклин. – Скажи прямо, что тебя обеспокоило? Что ты заметил?
– Фигуры... скрюченные в три погибели, они движутся медленно, неуклюже – не так, как ты, Алекс, – это не от ран, а от возраста. Старые и изможденные, они стояли в темноте возле витрин магазинов и в проулках. Их было четверо или пятеро на пути от моего дома. Дважды я хотел остановиться и окликнуть одного из ваших, но сказал себе: «Боже мой, док, ты слишком бурно реагируешь: это всего лишь несчастные бродяги, тебе что-то мерещится, ты принимаешь их за кого-то другого...»
– Прямо в точку! – возбужденно прошептал Конклин. – Ты видел именно то, что там было, Мо. И я видел то же самое: тех же самых стариков, которых видел ты, все они вызывали жалость, большинство были в жутком рванье, и двигались они медленнее, чем я... Но что это значит? Кто они такие?
Послышался звук шагов. Медленных, нерешительных, – и на пустынной дорожке появились два невысоких человека, два старика. На первый взгляд, они действительно походили на людей из бесчисленной армии отверженных и бездомных, но что-то в них было и иное: возможно, определенная целеустремленность. Они остановились почти в двадцати футах от скамейки, их лица были скрыты темнотой. Стоявший слева старик заговорил; в его высоком голосе чувствовался непонятный акцент:
– Странный час и необычное место для встречи двух хорошо одетых господ. Разве справедливо, что вы заняли место тех, кому повезло меньше, чем вам?
– Вокруг полно свободных скамеек, – вежливо ответил Алекс. – Разве эта забронирована?
– Здесь нет забронированных мест, – ответил второй старик на правильном английском; однако чувствовалось, что это – не его родной язык. – Но вы-то почему здесь?
– А вам какое дело? – поинтересовался Конклин. – У нас частная встреча, вас это не касается.
– Встреча в такой час и в таком месте? – снова заговорил первый старик, оглядываясь вокруг.
– Повторяю, – сказал Алекс, – это не ваше дело. Настоятельно советую вам оставить нас в покое.
– Есть дело, – нараспев протянул второй.
– Ради Бога, объясни, о чем это он болтает? – прошептал Панов, обращаясь к Конклину.
– Ты попал в яблочко, – прошептал Алекс. – Сиди тихо. – Отставной оперативник обернулся к двум старикам и сказал: – О'кей, ребята, почему бы вам не отправиться своей дорогой?
– Есть дело, – вновь сказал второй старик оборванец, бросив взгляд на напарника.
– У вас не может быть никакого дела к нам...
– Почему вы в этом так уверены? – перебил первый старик, покачав головой. – А что, если я должен передать вам послание из Макао?
– Что-о? – вскрикнул Панов.
– Заткнись! – прошептал Конклин, не сводя взгляда с посыльного. – Какое еще послание из Макао? – резко спросил он.
– Великий тай-пэнь желает встретиться с вами – величайший тай-пэнь в Гонконге.
– Встретиться? Зачем?
– Он заплатит вам огромные деньги. За ваши услуги.
– Я повторяю: зачем?
– Мы должны сообщить вам, что убийца возвратился. Тай-пэнь хочет, чтобы вы нашли его.
– Я уже слышал эти басни – со мной этот номер не пройдет. Это становится скучным...
– Это решать вам с великим тай-пэнем, сэр, а не с нами. Он ждет вас.
– Где он?
– В большом отеле, сэр.
– В каком конкретно?
– Мы можем сообщить вам только, что в этом отеле огромный холл, в котором всегда полным-полно народу, а его название связано с прошлым этой страны.
– Есть только один такой отель – «Мейфлауэр», – проговорил Конклин, наклонив голову к левому лацкану пиджака, в петлю которого был вшит микрофон.
– Это вам решать.