Выбрать главу

– Стив Десоул обещал мне, что сразу же начнет прослушивать записи, перепроверяя информацию с базами данных разведки армии и флота, – сказал Конклин, вновь обращаясь к нему. – Питер Холланд поможет ему – ведь он любимчик президента.

– Любимчик? Это слово странно звучит в твоих устах.

– Так же странно, как и то, что случаются назначения по дружбе.

– Да?.. Ладно, спасибо, Алекс. А как ты? Какие успехи? Конклин помолчал, а когда заговорил вновь, в его голосе чувствовался страх – он старался себя контролировать, но это удавалось ему с трудом.

– Вот что... Я был не готов к тому, что услышал. Я слишком долго находился вдали от всего этого. Я боюсь, Джейсон, – о, прости, Дэвид.

– В первый раз ты прав. Ты говорил с?..

– Никаких имен, – резко перебил его отставной разведчик.

– Ясно.

– Ничего тебе не ясно, – возразил Алекс. – Так же, как и мне. Ладно, буду держать с тобой связь. – После этих загадочных слов Конклин дал отбой.

Борн медленно положил трубку и нахмурился. В словах Алекса звучали мелодраматические нотки, что было не похоже на него: он мыслил и действовал совершенно по-другому. Самоконтроль был его второй натурой, а сдержанность составляла суть его личности. То, что Алекс узнал, потрясло его настолько, что он дал понять Борну, что не доверяет больше ни правилам, ни инструкциям, которые сам установил, ни людям, с которыми работает. В ином случае он изъяснялся бы яснее, был бы общительнее. Сейчас почему-то – Джейсон не мог этого понять – Александр Конклин не желал говорить о «Медузе» или о чем-либо, что ему удалось раскопать, снимая слой за слоем шелуху лжи двадцатилетней давности... В чем же дело?

Некогда! Бесполезно, да и не стоит сейчас ломать над этим голову, решил Борн, разглядывая товары в универмаге. Алекс всегда стремился не только выполнять свои обещания, он и жизни бы не пощадил ради этого; разумеется, если речь не шла о противнике. Подавив усмешку, Джейсон вспомнил события в Париже тринадцатилетней давности: ту сторону многогранной личности Алекса он также знал превосходно. Если бы не могильные камни на кладбище Рамбуйе, ближайший друг без колебания убил бы его. Но это было тогда, а сейчас все изменилось. Конклин обещал «держать связь» – значит, так и будет. Но до сих пор Хамелеону надо создать несколько защитных систем. Начиная с внешней – от нижнего белья и до верхней одежды, – кончая внутренней. На одежде не должно быть меток прачечной или химчистки, частиц стирального порошка или чистящего средства, продающегося в определенном районе, которые можно выявить при химическом анализе. Словом, никаких следов. Слишком многое поставлено на карту. Если ему придется кого-то убить, защищая семью Дэвида... (О Боже! Это же – моя семья!) – он не будет переживать из-за этого. В том мире, куда он собирался отправиться, не существует правил: в нем и невинный может погибнуть в перестрелке. Значит, так и должно быть. Дэвид Уэбб будет, конечно, яростно протестовать, но Джейсону Борну на это в высшей степени наплевать – он уже побывал в том мире и хорошо знал статистику смерти. Дэвид Уэбб не знал об этом ничего.

Мари, я остановлю его! Обещаю тебе, что вычеркну его из нашей жизни. Я уничтожу Шакала, он будет трупом. Он никогда не сможет причинить тебе вреда – ты будешь свободна!

О Боже, кто же я? Мо, помоги мне!.. Нет, Мо, не надо! Я – тот, кем должен быть. Я холоден и буду еще холоднее. Вскоре я превращусь в лед... прозрачный кристалл льда, такого холодного и чистого, что он везде остается незамеченным. Неужели ты не можешь понять, Мо, и ты тоже, Мари: я должен! Дэвид должен исчезнуть. Я не могу позволить, чтобы он оставался рядом со мной.

Прости меня, Мари. И ты, док. Я думаю и говорю правду – правду, от которой нельзя отвернуться... Я не дурак и не хочу обманывать сам себя. Вы оба хотите, чтобы Джейсон Борн исчез из моей жизни, испарился, но сейчас я должен проделать как раз обратное: пусть уйдет Дэвид, по крайней мере, на какое-то время.

Хватит об этом! К делу!

Куда же, черт возьми, запропастился отдел мужской одежды? – недоумевал Борн. Когда он покончит с покупками, расплачиваясь наличными и общаясь по возможности с большим количеством продавцов, он найдет туалет и переоденется. Потом он пойдет по вашингтонским улицам, найдет где-нибудь в укромном уголке решетку, прикрывающую канализационный люк... Итак, Хамелеон вернулся.