– Я последний раз смотрел на часы, когда встретил Кэссета: было 3.20. Мне пришлось продираться сквозь кусты и перелезать через чертовски высокий забор...
– Что-о?
– Что слышал: перелезать через забор. Попытайся проделать это, когда у тебя протез... Знаешь, когда я учился в школе, я как-то выиграл спринтерский забег на пятьдесят ярдов.
– Ладно, хватит лирики... Что случилось?
– Эге... я вновь слышу Уэбба.
– Что случилось? И, пока собираешься с мыслями, скажи мне: кто, черт побери, этот Кэссет, о котором ты все время твердишь?
– Единственный человек, которому я доверяю в Вирджинии. Ему, да еще Валентине.
– Кому?
– Они из группы аналитиков, но надежные ребята.
– Что-о?
– Неважно. Господи, временами я мечтаю о том, чтобы надраться до чертиков...
– Алекс, почему ты здесь?
Конклин, сидя на кровати и все еще сердито сжимая трость, посмотрел на него снизу вверх.
– Я навел справки о наших филадельфийцах.
– Так вот в чем дело! Кто они такие?
– Нет, я здесь не поэтому. Я имел в виду, что это любопытно, но я здесь совсем по другому поводу.
– Тогда по какому? – хмуро и озабоченно спросил Джейсон, подходя к стулу возле окна и усаживаясь на него. – Мой эрудированный друг, побывавший в Камбодже и еще кое-где, не станет лазить через заборы в три часа ночи, если у него нет на то серьезных причин.
– Они были.
– Мне это ничего не говорит. Пожалуйста, рассказывай.
– Это Десоул.
– При чем тут душа[12]?
– Не душа, а Десоул.
– Ничего не понимаю.
– Он хранит все коды в Лэнгли. Не может произойти ничего такого, о чем он не знает; и ни одно расследование не проходит без его участия.
– Все равно не понимаю.
– Мы по уши в дерьме.
– Мне от этого не легче.
– Снова слышу Уэбба.
– Слушай, может, ты хочешь, чтобы я из тебя жилы вытянул?
– Ладно, ладно. Дай мне собраться с духом. – Конклин бросил трость на ковер. – Я не мог довериться даже грузовому лифту. Пришлось остановиться двумя этажами ниже и подыматься пешком.
– Это из-за того, что мы увязли в дерьме?
– Да.
– Но почему? Из-за Десоула?
– Верно, мистер Борн. Из-за Стивена Десоула – человека, который наложил лапу на все компьютеры в Лэнгли. Единственного молодца, который может прокрутить такие записи, что наша добрая старая дева – тетушка Грейс сядет в тюрьму за мошенничество, если он этого захочет.
– Куда ты клонишь?
– Это он – связной с Брюсселем, с Тигартеном в НАТО. Кэссет выяснил в кулуарах, что Десоул – единственный, кто поддерживает эту связь, причем у него есть собственный код, который недоступен никому другому.
– Что это значит?
– Кэссет до конца не знает, но он вне себя.
– Ты много ему наплел?
– Самый минимум. О том, что я работал над некоторыми вероятными кандидатами и вдруг каким-то странным образом выплыло имя Тигартена. Вполне вероятно, что это отвлекающий маневр или оно было использовано просто для эффекта, но я попросил узнать, с кем он вел переговоры в Управлении. Честно говоря, я думал, что им окажется Питер Холланд. Я попросил Чарли сыграть втемную.
– Что, как я понимаю, означает полную тайну.
– И даже еще раз в десять секретнее. Кэссет – самый ловкий малый во всем Лэнгли. Мне не надо было больше ничего говорить – он и так все понял. А теперь у него неприятности, которых еще вчера не было.
– Что он собирается делать?
– Я попросил его ничего не предпринимать пару дней, и он согласился. Чтобы быть точным – сорок восемь часов, а после этого он собирается потолковать с Десоулом.
– Он не должен этого делать, – твердо заявил Борн. – Что бы ни скрывали эти люди, мы воспользуемся ими, чтобы вытащить Шакала наружу. Воспользуемся ими, чтобы вытащить его, как тринадцать лет назад другие, похожие на них, воспользовались мной.
Конклин посмотрел вниз, затем вверх, на Джейсона Борна, и сказал:
– Все сводится к всемогущему «эго», не так ли? Чем сильнее «эго», тем сильнее страх...
– Чем крупнее приманка, тем больше рыба, – продолжил, перебивая его, Джейсон. – Много лет назад ты сказал мне, что у Карлоса «эго» стало размером с голову, которая у него и так чересчур большая, так что ему трудно оставаться в бизнесе, которым он занимается. Это было раньше, так остается и поныне. Если мы сможем заставить кого-нибудь из правительственных шишек послать ему сообщение, что он должен отправиться на охоту за мной и убить меня, он обязательно ухватится за это. И ты знаешь почему?
– Я только что тебе сказал – из-за его «эго».