28 января 1944 года войскам 1-го и 2-го Украинских фронтов в составе 27 стрелковых, 4 танковых и 1 механизированного корпусов удалось в ходе успешного наступления с двух направлений нанести удар по корсунь-шевченковскому выступу, по 42-му армейскому корпусу 1-й немецкой танковой армии и 11-му армейскому корпусу 8-й немецкой армии, отделить их от основных сил и окружить. В результате этой операции в котле оказалось 80 тысяч немецких солдат и офицеров.
Планом операции по деблокированию окруженных войск предусматривалось разорвать кольцо окружения силами 3-го танкового корпуса, 16-й и 17-й танковых дивизий и одним тяжелым танковым полком 1-й танковой армии, а также тремя танковыми дивизиями 47-го танкового корпуса 8-й армии. Ударные группы обеих армий в первую очередь должны были перерезать коммуникации советских войск, затем разорвать кольцо окружения и завершить операцию окружением советских войск.
С помощью воздушной разведки и сведений, поступавших от разведки и партизан, советскому командованию удалось узнать о намерениях германского командования в районе Корсунь-Шевченковского. Принимая ответные меры, советское Верховное Командование должно было учесть, что в самом корсунь-шевченковском котле и на внешнем фронте действовали войска 1-й танковой и 8-й армий группы армий «Юг» в составе 52 немецких дивизий, из них 13 танковых и 3 мотострелковые, что в общей сложности составляло около одной трети всех танковых соединений, действовавших на Восточном фронте. И хотя выступ был окружен советскими войсками, его размеры составляли 125 километров с севера на юг, 90 километров с запада на восток. В ходе наступательных действий советские войска освободили свыше трехсот населенных пунктов и такие важные пункты дорог, как Бобринская и Мироновка, но здесь была сосредоточена крупная группировка противника, которая к тому же обладала некоторой маневренностью, и потому необходимо было действовать не только быстро, но и довольно осторожно.
Доложив в штаб армии по телефону о результатах допроса, майор Кипиани приказал немедленно доставить туда пленного офицера. Потом несколько минут майор сидел ничего не делая, потирая время от времени глаза. Допрос насторожил его. Майор даже не сразу заметил, как в комнату вошел Виктор Шенк.
— Что случилось? — устало спросил майор, заметив наконец Виктора.
Виктор хотел узнать, скоро ли они получат новую автомашину, оборудованную мощной говорящей установкой. В те дни на том участке фронта такие установки были для немецких антифашистов дороже всего. Собственно говоря, вот уже целый год, со времени разгрома гитлеровских войск под Сталинградом, антифашисты не имели возможности непосредственно общаться со своими соотечественниками.
Кипиани откинулся на спинку стула и сказал:
— Новая машина уже должна быть здесь. А что, если мне съездить в соседнюю дивизию и попросить их?
Майор вызвал ординарца и дал ему нужные указания, только после этого повернулся к Виктору и продолжал:
— Паренька, которого ты ко мне привел, я утром отошлю обратно в тыл… — Майор коротко объяснил, чем вызвано его решение, а затем рассказал Виктору биографию мальчугана. — Сейчас у меня нет ни времени, ни возможности объяснить ему, в чем заключается разница между немцами и фашистами. Его ненависть к фашистам слишком велика. Вот поэтому-то я и решил отправить его в тыл, пока он здесь чего-нибудь не натворил.
Однако сам Виктор точку зрения майора не разделял. «Именно здесь, — подумал он, — Толик скорее всего поймет эту разницу, а тот факт, что немец спас ему жизнь, заставит его задуматься». Виктор попросил майора оставить парня в подразделении, пообещав, что он сам будет заботиться о нем.
«Возможно, Виктор и прав, — думал майор, — но эксперимент этот опасен. Встреча Толика с Бородачом показала, как юноша ожесточен против немцев. Где гарантия, что по отношению к Виктору он будет иным? А вдруг наоборот? Если мы будем утаивать от парня национальность его нового друга, которому он так доверился, это может толкнуть его на необдуманный шаг…»
Нет, майор Кипиани не имел права допустить, чтобы жизни хотя бы одного из немецких антифашистов, которых ему доверили, угрожала опасность. «Парня обязательно нужно направить в тыл», — твердо решил майор.
3
На следующее утро Виктор проснулся от грохота артиллерийской канонады, доносившейся с левого фланга дивизии. Майор Кипиани объяснил ему, что гитлеровские войска, находившиеся в котле и на внешнем фронте, начали обрабатывать участок соседней дивизии огнем артиллерии, что само по себе свидетельствует, видимо, о желании осуществить на том участке прорыв. Сведения подобного характера были получены и с другого участка котла.