Выбрать главу

Группа армий «Центр» без надлежащих резервов из последних сил сражается против превосходящего противника. Из-за успешного продвижения Советской Армии на ее правом крыле она полностью потеряла связь с группой армий «Юг».

А группа армий «Юг» под командованием Манштейна в настоящее время расчленена на три части. Северное крыло ее уже оставило Ровно и Луцк и отступает сейчас ко Львову. Южное крыло полностью распалось из-за разгрома русскими семи немецких дивизий, потери Никополя, а также последнего плацдарма на левом берегу Днепра. А центральная часть группы армий «Юг», вы это знаете и сами, в районе Корсунь-Шевченковского потеряла, по сути дела, целую армию, так как десять немецких дивизий попали там в котел.

Камараден! Шесть танковых дивизий тщетно пытаются вызволить вас из окружения. Вы окружены! Верьте мне, я собственными глазами вижу, что здесь происходит! Кольцо окружения Манштейну не удастся разорвать, как не удалось шестой армии в свое время сделать это.

Несколько дней назад генерал Штеммерман сообщал в штаб армии по радио следующее: «Прорыв изнутри невозможен… Необходимо прикрытие истребительной авиацией…»

Камараден! Гитлер все время врал вам. Он предал вас. Он и сейчас бросит вас, как сделал это с шестой армией под Сталинградом. Покончите с этим! Действуйте, пока еще не поздно!

Камараден, прекращайте вести боевые действия! Переходите в одиночку или группами на сторону Национального комитета «Свободная Германия», уполномоченным которого я являюсь! Национальный комитет приведет вас на свободную немецкую родину!

Кипиани выключил фонарик.

— Камараден! — продолжал Виктор после небольшой паузы. — Если вы меня поняли, то сделайте в воздух три выстрела!

Майору с трудом удалось увести Виктора в укрытие, откуда они стали напряженно прислушиваться, не раздадутся ли выстрелы с немецкой стороны. Прошло несколько томительных минут, и вдруг сразу в нескольких местах почти одновременно послышались выстрелы, а спустя некоторое время где-то далеко раздались три автоматные очереди. Пулемет молчал.

Кипиани встал и по-дружески похлопал Виктора по плечу.

— Сегодня ты хорошо говорил, с душой! И они стреляли уже не в тебя, а в воздух!

— Интересно, что произошло там, в пулеметном гнезде? — задумчиво спросил Виктор.

— Возможно, об этом нам расскажут сегодня новые пленные. Вероятно, там произошел спор с офицером: солдаты хотели послушать тебя, а он не позволял им этого.

В эту же ночь Виктор выступал с воззванием еще в четырех местах на участке этой же дивизии: на опушке леса, прислонившись к дереву, из-за большого сугроба, из-за сожженного танка и даже стоя на бруствере заброшенного окопа. И каждый раз его мучил только один вопрос: удастся ли вырвать своих соотечественников из плена лжелюбви к фатерланду, чтобы спасти их ради нового, свободного отечества?

В одном месте, выслушав Виктора, немецкие солдаты не ограничились одними выстрелами в воздух, они стали громко кричать, что хотели бы лично поговорить с ним.

— Иди к нам! — закричали сразу несколько человек. — Подойди поближе!

Виктор обрадованно вскочил на ноги.

— Товарищ майор, вы слышите?! Они зовут меня. Они хотят поговорить со мной.

— Я слышу.

— Я пойду, товарищ майор.

— Вы этого не сделаете, — спокойно заметил Кипиани и медленно встал.

— Но ведь такая возможность… Ее нельзя упускать!

— Неужели вы забыли, что произошло с одним из уполномоченных Национального комитета? — И Кипиани коротко напомнил Виктору, что немцы точно так же пригласили на переговоры к себе в окоп уполномоченного, а когда тот подошел к брустверу, застрелили его.

— Но не все, кто еще сражается на стороне фашистов, негодяи, товарищ майор, — защищался Виктор. — Если бы мы с вами придерживались именно такой точки зрения, то сидели бы сейчас не с рупором, а за пулеметом.

— Не забывайте, что список погибших из числа членов Национального комитета и без того слишком длинен. Мы не имеем права поступать необдуманно и легкомысленно.

Тем временем Виктора еще раз позвали с немецкой стороны. Нетерпение его росло.

— Товарищ майор, вы же знаете, что на место одного убитого встанут десять новых бойцов. Я должен, я обязан пойти к ним.

Кипиани хорошо понимал состояние Виктора. За полгода, пока они находились вместе, деля все тяжести и невзгоды фронтовой жизни, они сблизились, Кипиани считал, что он нашел в Шенке многие черты, которые, по мнению майора, относятся к национальному характеру немцев. Дядя майора, Нодар Кипиани, известный грузинский писатель, в свое время учился в Германии, в Мюнхене, и был лично знаком с Герхардом Гауптманом и Томасом Манном. Из многочисленных рассказов дяди майор составил для себя представление о немцах, которое как бы подтвердил теперь Виктор Шенк.