Но тут вспыхнул свет. Как оказалось, он ошибся в своих расчетах.
Их было трое.
Если бы не резкая боль в животе, он справился бы и с третьим, несмотря на его пистолет. Тем более, что этот седой, очкастый мозгляк, судя по всему, не мог отличить ствол от рукоятки.
— Мистер Рафферти, я должен попросить вас воздержаться от дальнейшего насилия. Я понимаю, что у вас как гражданина нашей страны есть все основания для недовольства. Но, прошу вас, давайте обойдемся без кулаков.
Рафферти шумно глотнул, боль в животе начала стихать.
— А как еще я должен обходиться с ночными ворами?
— К сожалению, — продолжал очкастый, — мы сочли возможным ознакомиться с некоторыми интересующими нас материалами до того, как обратиться к вам… э… официально.
— Пока вы даже не представились, — огрызнулся Рафферти.
— Так как вы возвратились… несколько преждевременно, мистер Рафферти…
— В следующий раз я буду стучаться в собственную дверь.
— Я думаю, будет лучше, если мы раскроем свои карты. Я надеюсь, вы сможете поехать с нами?
Рафферти еще раз вздохнул. Состояние его солнечного сплетения быстро приближалось, к норме.
— Послушайте, у вас в руках пистолет, и мне поневоле приходится быть предельно вежливым. Но позвольте сказать вам следующее. Вы ворвались в мой дом, вы возились с дорогим лабораторным оборудованием, один из ваших людей чуть не лишил меня солнечного сплетения, а теперь вы спрашиваете, поеду ли я с вами. Кто вы такие, черт вас возьми? И с какой стати, если не считаться с пистолетом, я должен ехать с вами?
— Мы все состоим на государственной службе, — ответил старик. — Я работаю в… в общем, у моего учреждения нет названия, а эти двое, — он кивнул на сидящих на полу, уже пришедших в себя мужчин, — сотрудники более известного бюро. Если вам не трудно…
Те встали, достали кожаные бумажники и открыли их. Рафферти мельком взглянул на металлические бляхи.
— Хорошо, я поеду с вами, — сказал он.
Седовласый передал пистолет Джо.
— Мне надо позвонить. С вами хотят встретиться два человека…
Рафферти плюхнулся в удобное кресло. Его спутник, назвавшийся Уотсоном, расположился за широким столом. Как он и обещал, в офисе их ждали двое. Рафферти знал их по публикациям в научных и технических журналах, выступлениям по телевидению. Профессор Клеменс не так давно получил Нобелевскую премию по физике, доктор Симпсон Наварра был одним из научных советников президента.
Уотсон взглянул на бумаги, лежащие на его столе.
— А теперь, мистер Рафферти, мы хотели бы поговорить о вашем… э… массопередатчике.
— У меня его нет. Я делаю утилизаторы мусора.
Профессор Клеменс наклонился вперед.
— Мистер Рафферти, не будем спорить о терминах. Вы называете его утилизатором мусора. Однако, насколько мне известно, обычный утилизатор представляет собой нечто вроде мясорубки.
— Вот уж не ожидал, что мне придется говорить о мусоре с лауреатом Нобелевской премии, — ухмыльнулся Рафферти.
— Достаточно, — рассердился Уотсон. — У вас, Рафферти, хватит неприятностей и без этих дерзостей.
Инженер встал.
— До свидания.
Наварра взглянул на Уотсона.
— Успокойтесь, мистер Уотсон. Мы действительно хотим поговорить о мусоре.
Клеменс согласно кивнул.
— О проблеме утилизации мусора… Если мы бросим в обычный утилизатор, ну, скажем, апельсиновую корку, то из него выйдет кашицеобразная масса. Ваша конструкция, мистер Рафферти, засасывает в себя материю, но ничего не отдает. Она даже не имеет выходного устройства.
— Ну, мне представляется, что эта особенность является ее преимуществом, — ответил Рафферти. — Экономится вода, исключается возможность засорения…
— Мистер Рафферти, — вмешался Наварра, — ну, зачем же так? Вы прекрасно понимаете, о чем идет речь. Куда девается мусор?
Рафферти улыбнулся.
— Я не знаю.
— Не знаете?! — Клеменс буквально, выпрыгнул из кресла. Вы должны знать! Вы придумали эту штуковину. Вы ее изготовили. И вы обязаны знать, куда уходит мусор!
— Как вы считаете, моя конструкция эффективна?
— Да, — сухо ответил Клеменс, — она работает.
— Это хороший утилизатор мусора?
— Да, это хороший утилизатор мусора. С тем же успехом вы могли бы открыть бутылку “пепси” о люк атомной подводной лодки и спросить, хорошая ли это открывалка для бутылок.
— Я спросил, хороший ли это утилизатор мусора?
— Ладно, ладно. Я согласен, это хороший утилизатор мусора.
Уотсон наклонился вперед.
— Мистер Рафферти, вы недооцениваете сложность создавшейся ситуации. Мы можем посадить вас за решетку и выбросить ключ от камеры.
— Вы меня уже пугали, — хмыкнул инженер.
— Вы поставили под угрозу безопасность Америки и всего западного мира, — взорвался Уотсон, — желая получить патент на устройство, имеющее колоссальный военный потенциал. Когда же вашу заявку отклонили, поскольку вы не смогли объяснить принцип действия устройства, вы не успокоились, а начали его изготавливать, и теперь ваш утилизатор может купить кто угодно. В том числе и сотрудники посольств хорошо вам известных иностранных государств. Короче, мистер Рафферти, вы — предатель!
В следующее мгновение мощная рука инженера буквально выдернула Уотсона из кресла.
— Мистер Уотсон, — проворковал Рафферти, — у вас теперь нет пистолета. И я бы попросил никогда больше не произносить в мой адрес таких слов. Понятно? — он отпустил Уотсона и вернулся к своему креслу.
Наварра с трудом подавил улыбку.
— Я понимаю ваше негодование, мистер Рафферти, но мистер Уотсон хотел сказать, что сначала вам следовало показать ваш утилизатор государственным учреждениям. Мы заинтересованы в новых идеях.
— Я придерживался того же мнения.
Наварра тяжело вздохнул, зная, что услышит дальше.
— Продолжайте.
— Я обращался в армию, флот, авиацию, и везде очень компетентные молодые люди говорили мне, что мои математические выкладки недостаточно строги, да и вообще полученный эффект теоретически невозможен.
— Но разве вы не могли показать им действующую модель?
— А вы когда-нибудь пытались продемонстрировать вечный двигатель физику, состоящему на государственной службе? Или русалку — биологу из военно-морского ведомства? Или телекинез — армейскому психологу? Большинство этих уважаемых специалистов предпочитают задавать только те вопросы, на которые им известны ответы. Им хватило того, что в моих расчетах есть слабые места. К тому же, у меня нет институтского диплома.
— У вас нет диплома? — очки Уотсона, казалось, превратились в два орудийных ствола. — Так вы солгали нам, назвавшись инженером?
Клеменс улыбнулся.
— Я бы не придавал такого значения дипломам, мистер Уотсон. Томас Эдисон тоже не учился в институте. Возможно, ему очень помогло это обстоятельство.
Рафферти взглянул на Клеменса. Профессор, видно, не такой сухарь, как ему казалось раньше.
Наварра печально покачал головой. Рафферти понял, что завтра кое-кому из упомянутых специалистов всыпят по первое число.
— Значит, мы снова ошиблись. Но давайте подумаем, что мы можем сделать? Я полагаю, мистер Рафферти, вы не собирались разрабатывать утилизатор мусора?
— Нет. Этот взломщик совершенно прав, — Рафферти посмотрел на Уотсона. — Я пытался осуществить мгновенный перенос материи из одного места в другое. В конце концов, человек, летящий в ракете, не так уж далеко ушел от своего предка, плывущего на лодке. Разница лишь в технических средствах, благодаря которым совершается передвижение. Я же искал совершенно новый принцип.
— Некоторые ученые утверждают, что это невозможно, — сказал Уотсон.
Глаза Рафферти превратились в две щелочки.
— Мистер Уотсон, у меня в лаборатории стоит, утилизатор, размеры которого соответствуют вашему росту. Не хотите ли вы испытать его, а потом мы поговорим о том, что возможно, а что — нет.
— Итак, вы сделали массопередатчик, — вмешался Наварра. Как он превратился в утилизатор мусора?