И. познакомился с женщиной – менеджером по очистке пепельниц и толчков из зала игровых автоматов, иногда он приглашал ее поесть мороженое в «Макдоналдс», вызывая зависть у безногих и слепых конкурентов.
Цыгане пытались подкупить биоробота, но они не знали, что автор вклеил ему мембрану, вызывающую аллергию на цыган.
Уничтожить биоробота они не могли: их старшие хозяева решили вложиться в отечественную науку и пробивали постановление о нанотехнологиях; они давно положили глаз на талантливого нищего и ждали: когда придет лаве, он понадобится.
Треугольник в колесе обозрения
После урока ботаники, где контуженый учитель по кличке Семядоля объяснял классу про взаимодействие ядра и протоплазмы, стало ясно, что пора разрешить проблему треугольника Сергеев – Куликова – Мартынов. В пятом «Б» все знали, что проблема двух катетов и одной гипотенузы зашла далеко за пределы геометрии и стала предметом биологии в разделе «межвидовая борьба».
Куликова выбирать не хотела, ей нравился Сергеев за возможность списать и получить конфеты «Мишка на Севере», которые мама Сергеева выдавала ему каждое утро. С бедного Мартынова ничего материального получить не светило, но он лучше всех ходил на руках, и у него была наколка на руке «Валя», и путь в колонию был прям, как перпендикуляр, опущенный с вершины треугольника.
Оба претендента находились в состоянии холодного нейтралитета, но Сергеев, несмотря на пухлость щек, сдаваться не собирался. Мартынов пару раз бил Сергеева, но не сильно, пару раз дал под жопу ногой, но лицо не портил, мама Сергеева заседала в родительском комитете и могла лишить Мартынова бесплатной формы и ботинок, а это ему мать-одиночка Мартынова не простила бы, шкуру спустила бы ему, а он к тому времени к этому еще готов не был.
Сергеев даже пошел на бокс, но выдержал всего два раза, не смог, решил брать другим и написал Куликовой стих, списав его из сборника модного поэта Эдуарда Асадова, ослепшего после войны в результате взрыва и ходившего в черной повязке.
Куликова не все поняла, но оценила и показала его своей старшей сестре, редактору школьной стенгазеты «За успеваемость», та даже хотела его напечатать, но старшая пионервожатая выявила плагиат, а заодно и легкую порнографию: там была строчка о волнении вздымающейся груди, а это в школе было только у завуча при встрече с учителем труда, ей стишок и попал, попало и Сергееву от мамы за эту пакость.
У Куликовой тоже была грудь, она первая в классе надела лифчик. Сергеев помнил свой лифчик в детском саду – сложное сооружение с резинками для поддержания чулков, которое носили дети до эпохи колготок.
Первым заметил лифчик Куликовой Мартынов, он давно изучил всю женскую сбрую в мамином шкафу и доложил Сергееву, что Куликова уже вполне, и подмигивал темному Сергееву, на что-то намекая.
Пора целоваться, безапелляционно решил Мартынов и предложил Сергееву заманить Куликову на колесо обозрения и там, на высоте, использовать безвыходность Куликовой и совершить головокружительный трюк и выяснить наконец, кто Куликовой хозяин.
Решили действовать вместе: Сергеев обеспечивал материальную часть проекта – деньги на билеты и мороженое, а Мартынов обещал привести Куликову. Перед походом в парк провели у Сергеева дома тренировку поцелуев, сначала на помидорах, потом на яблоках, закрепили материал на собаке Мартынова, которой очень это не понравилось. Сергеев не знал, куда девать нос, собачий нос был холодным, и Сергеев боялся, что у Куликовой тоже.
После физкультуры, налюбовавшись на незрелый бюст Куликовой, два соискателя направились в парк культуры и отдыха и стали ждать обещавшую прийти Куликову с трепетом и волнением.
Сергеев сосал «барбариску» – конфету-сосульку, праматерь мятной жвачки, дающей утреннюю свежесть, но свежесть не наступала, от нервов во рту все горело, и Сергеев боялся, что утренней росы и горячего солнца в его губах Куликова не ощутит и все будет напрасно, он где-то слышал, что все зависит от первого поцелуя, он решающий.
Мартынов ничего не сосал, он курил сигарету «Прима», он знал, как должен пахнуть мужчина, и в себе не сомневался и надеялся, что его губы найдут дорогу не только в рот Куликовой.
Мартынов решил повысить градус ожидания и достал из сумки-планшета бутылочку «Алжирского». Сергеев, кроме лимонада, тогда еще ничего не пил, но отказаться не сумел, принял из горла три глотка гнусного пойла и понял, что готов начать новую жизнь и задохнуться в объятиях Куликовой.