Каждое сказанное им слово глубоко откладывалось в моем мозгу, но то, как было спланировано все это вмешательство, оставило во рту кислый привкус. Это было похоже на то, что меня поместили под прожектор и сорвали с меня всю мою защитную оболочку. Я чувствовала себя неудобно и беззащитно.
Эти люди принимали тот факт, что они могут убить в одну секунду и съесть ванильный рожок рядом с окровавленным телом в следующую. А я все еще пыталась подружиться со своими демонами.
— Давайте прекратим все это дерьмо. Ты такая же, как и мы. Ты похожа на нас. Ты можешь продолжать жить своей жизнью, как инвалид с завязанными глазами, запертая в этой коробке квартиры. Или ты можешь быть частью семьи, которая защитит тебя, всегда будет рядом с тобой и поможет тебе избавиться от зуда, который скоро превратится во что-то гораздо более худшее, если ты не справишься с ним. Тебе больше не нужно будет чувствовать себя кем-то другим, и ты сможешь отказаться от той чуши, которую ты устраиваешь, — добавил Пит.
— Поверь мне, — начал было говорить Гаррет, но я перебила его.
— Ты что, бл*ть, шутишь? Вера в тебя — вот что привело меня в центр всего этого ада.
У него хватило наглости выглядеть обиженным. Он опустил свои большие карие глаза в пол, засунув руки в карманы. Я рассказала ему кое-что о себе, и Пит только что доказал, что Гаррет поделился этим со всей этой толпой.
— Я не хочу быть частью вашей семьи. У меня уже было одно трагическое несчастье. Я не хочу другого.
Я сказала это Леви, готовому валить в ад и прихватить с собой Милли. Эрин слегка ухмыльнулась; ее лицо выглядело бы намного лучше, если было бы разбито о стеклянный стол.
— Тебе не нужно убегать от этого, — сказал Кобра, когда я встала. Он мне понравился и казался милым.
У него был офигенный вид и теплая широкая улыбка до шоколадных глаз. Жаль, что мы встретились при далеко неидеальных обстоятельствах.
— Есть ли у меня вообще выбор? — спросила я, снова посмотрев на Леви.
— Я хочу тебя; я уже сказал это. Я хочу то, что между твоих ног, а еще хочу, чтобы ты вернулась и охотилась для меня. У тебя есть три дня, — ответил он через минуту. — А пока я хочу, чтобы ты подумала обо всем, что происходит у тебя в голове.
Какое это имеет значение, если я знала, что выбор уже сделан?
Глава 7
— Мы могли бы сбежать. У меня есть сбережения и...
― Милли, я люблю тебя. Но я больше не буду втягивать тебя в свое собственное дерьмо.
Я прислонилась головой к окну ее машины, чувствуя себя неуверенно. Побег не принесет мне ничего, кроме дна ямы, размером три на два метра. И то, если бы мне повезло. Фу.
Я вздрогнула при мысли, что меня разрезали на крошечные кусочки идеального размера.
― Кенна, я тоже люблю тебя, и если ты попытаешься сделать что-то за моей спиной, я больше не смогу испытывать это чувство. Я не Гаррет, дорогая. Этот засранец получит то, что ему причитается, ― вскипела она.
Милли водила кабриолет и каждые две недели красила ногти в радугу; она понятия не имела, во что пыталась втянуть себя.
Но не слишком ли поздно? В глубине души я знала, что это так. Они знали, кто она такая и что важна для меня, что делало ее важной для Института. Я хотела рассказать ей о Майкле, но в нынешней ситуации она уже была похожа на бешеную белку, крошечную и свирепую, и я решила промолчать.
― Мы разберемся с этим, девочка. Ты знаешь, что мы это сделаем. И тебе не придется сдаваться этому х*еголовому. Но я не буду отговаривать тебя от того, чтобы ты получила настоящий, жесткий трах, ― кивнула она в подтверждение своим собственным решительным словам.
Я искренне рассмеялась. Если и был кто-то, кто мог бы выйти из затруднительной ситуации любыми средствами, то это была Милли.
Как моя жизнь перешла от тусклого блеска до вышедшей из-под контроля менее чем за день?
***
Сделав Хэнку бутерброд, я приняла долгий душ, а затем устроилась на диване. События дня продолжали крутиться в моей голове. Как мяч для пинг-понга, Леви и Майкл подпрыгивали взад и вперед. Почти в одиннадцать я приостановила просмотр фильма и встала с дивана, чтобы приготовить себе что-нибудь поесть, как раз в тот момент, когда зазвонил мой телефон.
― Алло?
― Не вешай трубку, ― бросил Гаррет.
О, ох*еть как замечательно. Не могла бы ты сначала посмотреть на экран?
― Ты звонишь мне прямо сейчас? Серьезно? Почему бы...
― Он заставил меня сделать это! ― плакал он на другом конце провода, перебивая меня.
Я не испытывала сочувствия к его ситуации и ненавидела эмоциональные разговоры. Это было моей проблемой, потому что я вообще ненавидела эмоции.
― Обо всех наших личных разговорах он тоже заставил тебя рассказывать?
Я придержала телефон плечом и открыла холодильник, чтобы достать хлеб. Находилась дома, и моя дверь была заперта весь день; не ожидала, что мужчина схватит меня сзади. Одна рука в перчатке зажала мне рот, другая ― талию.
Мой телефон упал вместе с неистовствующим голосом Гаррета. Я оттолкнулась ногами и оттолкнула холодильник, отбросив незнакомца и себя назад. Он был вдвое больше меня, но я давно поняла, что когда дело касается силы и стойкости, размер не имеет значения.