Хотелось бы, чтобы их описания были более подробными. С другой стороны, слишком большое количество деталей могло испортить впечатление от охоты и потенциально послужить компроматом для Института. Но сейчас это не имело значения. В ту минуту, когда я провела зазубренным лезвием по его горлу, глядя, как кровь брызжет на синий диван, а тело упало вперед и перевалилось за кофейный столик, я поняла, что колоссально проеб*лась.
― Вот пи*дец.
Я сняла маску и уставилась вниз на человека со стеклом, торчащим из лица. Моя грудь вздымалась от нашей недавней борьбы. Хотела обвинить кое-кого из вышестоящих в подставе, ведь выслеживала этого мужчину два дня.
Спала в своей верной «королле» и ела этот мерзкий фастфуд. Это был не тот человек, но он был в его доме и носил его бейсболку.
Я вытерла предплечьем свой лоб, стараясь не коснуться окровавленной рукой. Убийство должно быть развлечением, спортом. Это не совсем так. Я не чувствовала ни капли раскаяния. Не была уверена, должен ли человек, на которого я охочусь, умереть, и кто заказал его смерть. Дело было не в этом.
Институт был очень крупной организацией со своим сводом строгих правил и множеством секретов, как у секты. За ним стояли влиятельные люди, которые контролировали мир вокруг себя, словно проплаченную игру в шахматы. Они были людьми, которых нельзя злить.
Там были такие люди, как я: убийцы-гедонисты, которым требовалась оплата за свои игры. Нас не учили, профессионалы таким не занимались. Мы были учителями, сыновьями, дочерями, бывшими заключенными, а некоторые из нас могли бы быть святыми. Если Институт был Господином, мы были его послушными зверьками.
Дело было в том, что мы искали острых ощущений, которые приходят, когда кого-то пугаешь, забираешь их жизни, наслаждаясь криками. Но если ты облажался, как я, то это уже не игра. Я еще не прошла всего пути, а уже проиграла. Этому человеку нельзя было перерезать горло.
Тихая мелодия заиграла из моего кармана, заставляя меня шевелиться. Дерьмо. Они уже знали?
Обойдя осколки разбитого стекла, я медленно отодвинула угол занавески и выглянула на улицу.
Тьма ― это все, что я увидела; не было никаких машин, кроме «Киа Форте» покойного. Осторожно вернув занавеску на место, я огляделась, пытаясь продумать свои действия.
Какого черта я вообще так быстро согласилась на это? Я прекрасно скрывала свою темную сторону, хотя и неудивительно, что они нашли меня. Мой отец был тем, кто помог с их бизнесом миллиардом долларов. А теперь какой-то мудак наверху подумал, что было бы мило завербовать его дочь. Это только усилило мою паранойю по поводу того, что меня подставили. Но почему они просто не убили меня?
У меня не было времени размышлять об этом дерьме. Я говорила себе не паниковать, но была в нескольких секундах от того, чтобы обосраться. Боялась ли я Института? Нет. Но, бл*ть, и умирать из-за него не собиралась тоже. Что бы случилось, если бы я отпустила его? Он все равно бы умер.
― Е*аный мудак.
Проклиная его тело, я продвинулась в холл. Когда мой телефон зазвонил снова, я поняла, что они знали, что что-то не так.
Я не хотела выяснять, на что способны эти люди. Мой отец всегда держал эту часть в тайне, молча. Зная, что я не могу просто игнорировать их, я глубоко вздохнула и вытащила свой телефон.
― Я хочу, чтобы успокоилась и делала именно так, как говорю, ― раздался мужской голос на другом конце трубке.
― Как ты...
― Не время для этого. Мне нужно, чтобы ты вышла через черный ход, бросила свой телефон в садовый фонтан и вышла со двора через задние ворота. Ты продолжишь идти вперед, без оглядки. В конце аллеи тебя ждет машина, в бардачке которой немного денег. Возьми их и убирайся из города.
― Почему?
― Потому что, когда я буду готов к твоей смерти, организую все сам.
Прежде чем я смогла сказать хоть что-то, осталась с тишиной в телефоне и утекающим сквозь пальцы временем.
Часть первая
Увлечение — сущ.
1. Состояние влюбленности вплоть до безумия.
2. Глупая всепоглощающая страсть, как пример — просто влечение, которое не продлится долго.
Это его тело.
Это моя реликвия.
Я встаю на колени, подчиняясь ему.
Маккенна
Глава 1
Маккенна Андерсон, 20 лет
«Эта приведет вас в форму.
Эта, синяя, поможет вам заснуть.
Примите их все, и вы не будете столь распутными».
Что ж, для этого было уже слишком поздно. Не то чтобы у меня с этим были проблемы, но мой терапевт считала, что решение проблем находилось в разных уродливых, оранжевых пузырьках. Она, бл*ть, проеб*валась в своей работе.
Единственная проблема, с которой я столкнулась, — это то, что люди изначально предполагали, что у меня есть проблема. Не каждого ломает их собственное прошлое. Неужели так трудно в это поверить? Более того, подробности моего прошлого не были ясны. Я не могла вспомнить всего, что должна была помнить.