— Я сейчас вернусь. Отведи Милли внутрь, — крикнула через плечо.
Независимо от того, что она говорила и чувствовала, ей не нужно было видеть это.
То, что он только что столкнул одного из немногих людей, которым доверял, через перила, явно не было нормальным.
«И ты идешь в клетку ко льву, как намазанная маслом жертва»
Жесткое дерьмо. Я его не боялась, и если ему нужна была отдушина, предпочла бы, чтобы он использовал меня, а не сбрасывал людей с балконов. Пробежав по дому и промокнув до нитки, я с головокружительной скоростью поднялась наверх.
— Леви, какого хрена?
Вскрикнув от удивления и не ожидая, что он будет ждать меня прямо за дверью. Теперь мужчина был без рубашки, и по языку его тела я могла сказать, что он напряжен. Леви захлопнул дверь, прежде чем схватить меня за предплечье.
— Отпусти меня.
Я рефлекторно отпрянула от него. Не могу сказать, что была удивлена, когда он в ответ ударил меня. Он не использовал всю свою силу, иначе у меня оторвалась бы челюсть. Меня не взбесил этот поступок; было стыдно признать. Минус на минус — не всегда плюс, но, черт возьми, это сработало, и ударила его по лицу. Мне было больнее, чем ему.
— Ты либо худшее, что когда-либо случалось со мной, либо величайшая ошибка в моей жизни.
Нехарактерная эмоция в его голосе вызвала у меня настоящие слезы.
Что, черт возьми, с нами не так? Боже, мы были такими ненормальными, с дурью в голове. Я начала смеяться над своей утратой. Как я могла не любить то, что мы так мало заботились о пределах? О том, что было правильным и неправильным. Я не могла уложить в голове то, что только что произошло между нами. Но знала, что наша реакция весьма обычно говорила нам пойти нах*й.
— Ты милая, когда плачешь.
Он потянулся ко мне, и я едва не прыгнула в его объятия.
— Продолжай заставлять меня это делать.
Схватила его за волосы и притянула к своим губам. Он прикусил мою нижнюю губу, и я почувствовала малиновый вкус.
— Зачем ты ее толкнул?
— Я не толкал ее, а поднял и сбросил.
— Ты должен был позволить мне это сделать, — надулась я.
— Ты психованная сука. Мне, бл*ть, нравится это.
Он обвил мои ноги вокруг своей талии и отнес меня к кровати, бросив на середину.
— Она пыталась заявить права на то, что ей не принадлежит.
Между нами раздался вздох, когда он перевернул меня на живот. Дернул за ниточки моих плавок и швырнул их через всю комнату сразу, как только снял их.
— Так кому же ты принадлежишь?
Я посмотрела на него через плечо.
— Ты знаешь, что владеешь мной так же сильно, как я владею тобой, — он поставил меня на колени. — Готова?
У меня не было возможности ответить. Он схватил меня за ягодицы, раздвинул их в стороны и полностью засунул язык в мою сморщенную дырочку.
Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что он делал. Я, конечно, задавалась вопросом об этой части моего тела, кто таким не занимается?
Его язык… бл*ть, это было не совсем то, что я себе представляла. В ту секунду, когда преодолела чужеродность этого, я потребовала большего. Он успокоил меня, засунув два пальца внутрь моей мокрой киски по костяшки пальцев.
— Ты хочешь, чтобы мой член был там?
Он отстранился от меня и прижался к моей спине.
— Да. Сейчас.
Оттолкнула его, а он крепко схватил меня за бедра.
— Тогда тебе нужно попросить меня получше.
Мужчина дразнил мою задницу своим пирсингом.
— Леви, пожалуйста, ты выеб*шь мою задницу?
— Держи подушку зубами.
Я не думала, что мне это было нужно, но, когда он раздвинул мои булки и толкнулся в меня, тут же сделала, что было велено.
Боль была сильнее, чем в первый раз, когда он взял меня. Мужчина впился в меня без пощады. Одной рукой он упирался в стену над изголовьем кровати, другой подобрался к моему клитору.
Я знала, что будет чертовски больно, когда все закончится. Он собирался заставить меня истекать кровью, и я — плакать настоящими слезами. И я не имела в виду то, как он меня трахал. Это тоже было больно, но когда стало трудно различать боль и удовольствие, он сдержал свое первое обещание и заставил меня повторять его имя. Рука, потирающая мой клитор, поднялась к моим волосам. Я почувствовала напряжение еще до того, как он закончил наматывать каштановые пряди на кулак. Когда он, наконец, отдернул мою голову назад, я закричала, сжимая простыни так сильно, что кожа на костяшках пальцев побледнела.
— Хотел бы я, чтобы ты почувствовала, как мне, бл*ть, хорошо, — прохрипел он.
— Уж я-то чувствую себя лучше, — простонала, когда смогла сформировать ответ.
Когда больше не могла держать себя в руках, оказалась на животе. Он наклонился, коснувшись грудью моей спины, сильнее запутавшись в моих волосах, и начал врезаться в меня медленными, ленивыми движениями.