— Значит, пистолетом меня трахать ты больше не будешь? И стрелять в меня тоже? — ядовито выплевывает слова Мин.
— Только если ты сам попросишь, — усмехается Чонгук.
Юнги молчит. Откидывает голову назад, впивается взглядом в бежевый потолок и молчит. Сделав еще пару толчков, Чонгук изливается в омегу и валится рядом.
Юнги сразу же сползает с постели и идет в сторону ванной. Чон его не останавливает, зная противный характер омеги, он пошел смывать с себя запах альфы.
Юнги на заполненную до краев ванную не смотрит, потому что один взгляд - и он сразу краснеет. Слишком свежи воспоминания о том разврате, который он тут учинил. Омега становится под душ и тщательно намыливает свое тело, лишь бы перестать чувствовать его руки и прикосновения, убрать этот запах, которым пропитано все вокруг, а особенно сам омега. Юнги натягивает на себя найденные на полу ванной джинсы и идет обратно в спальню.
— Я думал, ты себе вены режешь, собирался уборщицу вызывать, — ухмыляется так и лежащий на постели альфа.
— Из-за какого-то урода, который думает, что ему все можно? Где моя футболка? — зло спрашивает омега и еще больше бесится, видя, как улыбается Чонгук на его слова.
— И куда ты собрался? — альфа присаживается на постели и смотрит на парня.
— Подальше отсюда.
— Я тебя отпускал?
— А мне не похуй? Если все еще пулю мне в лоб пустить не собираешься, я тут оставаться больше не намерен.
— Ты вообще идиот или только притворяешься? — Чон подходит к парню и останавливается напротив, в чем мать родила. Юнги старается не смотреть. Очень старается. Приходится сфокусировать взгляд на непонятном то ли черепе, то ли демоне на плече Чонгука.
— Ты возвращаешься в бордель.
Юнги кажется, что вся его напускная смелость собралась и вот так за секунду покинула его. Мин сдувается весь, отчаянно ищет в словах Чонгука хоть намек на шутку. Хотя, с каких пор этот альфа шутит.
— Что, язык проглотил? — холодно спрашивает альфа и впивается в омегу уничтожающим взглядом.
Юнги молчит. Какой смысл говорить, спорить, просить. Никакого.
— Будешь моей игрушкой, к твоей чести одной из лучших, — кривит губы в полуулыбке Чонгук. — Я отныне твой единственный и главный клиент. Так что возвращайся обратно и веди себя хорошо. Или я снимаю с Сюзи запреты, которые сам же наложил. А знаешь, как обычно он усмиряет таких сучек, как ты, — Чонгук идет на парня, и Мин пятится назад, пока не бьется затылком об стену. — Отдает своим парням. Уверен, ты их видел. После них обычно самая гордая сучка ломается.
Темнеет. Хотя в комнате и так темно. Или это темнота внутри Юнги. Он не понимает. Прикрывает веки, позволяет мраку окутать себя и потащить на самое дно. Туда, куда одним четким ударом Чонгук его снова отправил. Видно, там ему и место. С чего вообще Мин решил, что все закончилось? То, что ему дали мнимую свободу на пару часов, оказалось просто выездом к клиенту, и пусть этот клиент сам Чонгук. Тот самый Чонгук, который перевернул всю размеренную жизнь омеги вверх дном и сделал из него шлюху. Свою персональную шлюху. И Юнги может известись, придумать сотню оскорблений, попробовать выцарапать альфе глаза — факт остается фактом — он блядь, а Чонгук клиент. И Юнги с ним уже переспал. Перешел ту самую черту, к которой за километры подходить нельзя было, окунулся с головой в эту грязь, и теперь не отмыться. Нет бы сдохнуть, просто перестать дышать, вот только откуда этот четкий страх, что даже на том свете Чонгук его не оставит в покое. Юнги видит этот пробирающийся под кожу взгляд, отчетливо чувствует желание, исходящее от Чонгука, и понимает, что попался. Так просто ему не спастись, не убежать, не спрятаться. Альфа заинтересован и этого не скрывает. А что самое главное для этого альфы? Правильно, его желания. Что по этому поводу думает Юнги, никого не интересует. Так что засунь свою гордость куда-нибудь глубоко, и или выйди в окно, или терпи.
— Делаешь из меня мальчика по вызову? — полным обиды голосом спрашивает омега.
— А ты не такой? Ты же был шлюхой Сэмуэля, и не надо мне про любовь и все такое, не помню, чтобы ты рыдал, когда я ему пулю в лоб пустил. Я не убиваю тебя, даже делить ни с кем не буду. Чего же ты целку изображаешь? Чего ты вообще хотел? — голосом Чонгука можно было бы Сахару заморозить.
— Чего я хотел, — горько улыбается Юнги. — Вернуться домой, поступить в университет, полюбить, создать семью.
— Да брось, — звонко смеется Чонгук. — Не неси чушь. Меня такими словами на слезу ты не пробьешь. Я таких, как ты хорошо знаю. Цену себе набивать не надо, я и так не обижу. Пойми, я не Сэмуэль, блядь со мной под одной крышей жить не будет. Мне нравится твоя задница, и я буду ей пользоваться. А потом, если ты будешь себя хорошо вести, я сделаю тебе подарок и отпущу. И это несмотря на все те проблемы, которые ты мне создал, на все убытки. Забудем старые обиды.
— А если я не согласен? Если я не хочу? — Юнги смотрит в упор, даже подбородок задирает, демонстрируя, что ему ничего не страшно.
— А если так, — ядовито тянет Чонгук. — Я буду пускать тебя по кругу, а сам наслаждаться зрелищем, позволю всем с тобой поиграться, потом ты будешь приходить в себя, и все начнется по новой. Так что рискни, поломайся мне еще немного, и я закажу пробное представление. Посмотрим, как твою очаровательную задницу будут растягивать парни Сюзи.
Юнги шумно сглатывает, даже не пытается вернуть на место только что позорно сползшую маску смелости.
— Так я и думал, — усмехается Чонгук. — Твоя футболка в гостиной, я позвоню, и тебя заберут.
Чон скрывается в душе, а Мин так и остается стоять у стены, лихорадочно придумывая пути выхода из этого замкнутого круга.
***
Чимин последние два дня сам не свой. Столкновение с тем красивым альфой не прошло бесследно. Омега сколько бы ни пытался, но выбросить из головы коньячного цвета глаза не мог. Чимин хочет его увидеть снова. Он уже в голове продумал сотню сценариев, как они вновь встретятся, как Чимин будет потрясающе выглядеть, и этот парень, не устояв, позовет его на свидание. Омега даже имени его не знает, но сон из-за него потерял, так же, как и разум. Чимин еле сдерживается, чтобы снова не помчаться в тот кальян-бар и зайти в ту комнату. Ведь вполне возможно, что это любимое место того парня, и что он прямо сейчас сидит там и вдыхает терпкий дым. Но Чимин воспитанный парень, он знает, что омегам нельзя самим порываться на встречу с объектом своего обожания, и вообще, нужно максимально стараться показывать свою незаинтересованность. Хотя стоит тому альфе появиться на горизонте, то Чимину кажется, он сразу же повиснет на его шее и будет умолять сделать его своим. Чимин даже чай стал заваривать себе с имбирем, потому что тот альфа пах так же. Вот и сейчас омега сидит на кухне, помешивает чай и очень не хочет ехать в универ. Он бы закрылся у себя в комнате и посвятил весь день мечтаниям об альфе, для которого в своем воображении он уже родил минимум двух детей. Вот только омегу из размышлений отрывает вошедший на кухню Риз. Альфа, как и всегда, одет в костюм, тщательно уложен, омега замечает заправленный за пояс пистолет и понимает, что он собирается к Чонгуку.
— Как ты передвигаешься так, что тебя никогда не слышно! — возмущается Чимин. — Ниндзя хренов.
— И тебе доброе утро, — Риз достает со дна холодильника банку газировки и жадно опустошает. Все-таки альфа потрясающе красив, даже ненавидящий его Чимин этого отрицать не будет. Обтянутая тонкой рубашкой мощная грудь, пронзительные черные глаза, и добавляющие его образу только сексуальности, выглядывающие из-за воротника татуировки, делают Риза объектом мокрых снов многих омег. Чимин это знает. И признает. Но для него Риз, как старший брат, который в тысячу раз хуже и строже родного.
— Ты опаздываешь, — Риз сминает в руке банку и ловким движением отправляет на дно мусорной корзины.