Людей на улице совсем не было. Это радовало. И вовсе не беспокоило то, что время вплотную подошло к часу, а ждать её обещали до половины первого. Ариана знала свою подругу. Если та пригрозила уехать в двенадцать тридцать, значит – уедет в час. Так происходило всегда. Иначе не могло быть никогда. И точно – знакомый автомобиль во дворе стоял. Подбежав к мусорным контейнерам, Ариана избавилась от перчаток и носового платка. Потом она быстро переложила всё из карманов куртки в карманы брюк, сняла эту куртку и выбросила её, от крови всю заскорузлую. После этого устремилась, дрожа от холода, к одному из подъездов сталинского кирпичного дома. Код она знала. Взбежав на второй этаж, начала трезвонить в первую дверь на площадке.
– Малявка, вон! – ответили ей за дверью, – я не открою! И я сейчас ухожу!
– Если ты уходишь, значит, – откроешь! В окно не вылезешь! Открывай!
– Ты принесла книги?
– Конечно!
Защёлкал тугой замок, и дверь распахнулась.
– Сука, – сказала девушка, не увидев никаких книг в руках Арианы. Потом она посмотрела на её ноги, обмотанные кусками шарфа, подняла взгляд на её лицо. И сделала шаг назад. Это была Рита Дроздова.
Глава седьмая
Рита Дроздова и Ариана Малявкина.
Первые двадцать минут Ариана просто билась в истерике. Но она при этом не забывала и про другие свои дела – ей ведь ещё нужно было раздеться, обругать Риту матерными словами и залезть в ванну, которая наполнялась весьма горячей водой. В горячей воде она капельку остыла и начала рассказывать, иногда выхватывая у Риты рюмочку коньяку. Рита мрачно слушала, сидя рядом на табуретке. Ей поминутно звонили на её сотовый телефон. Она отвечала, что быть сегодня не сможет, а почему – скажет завтра.
– Так значит, ты всё время была в перчатках? – спросила Рита, дослушав повествование Арианы.
– Да, да, всё время! Я не оставила отпечатков в этой машине.
– Я правильно поняла, что тебя в ней видел только тот парень с больной ногой и заправщик, который вряд ли это забудет до конца жизни?
– Ритка, ну что за глупости? Он уже обо мне забыл! Что с блондинки взять?
Рита закурила, положив ногу на ногу.
– Так он точно из ФСБ?
– Кто, следователь? Конечно! Там, в его ксиве, чётко написано: ФСБ!
– И он точно мёртв?
– Абсолютно! Мертвее и быть не может!
Сотовый телефон опять зазвонил. На этот раз Рита даже не сочла нужным ответить. Сбросив звонок, она повторила, глядя в глаза Ариане:
– Он точно мёртв?
– Абсолютно! – хлопнула Ариана ладонью по мыльной пене, – я медсестра!
– Ты – кретинка.
Взяв из руки Арианы рюмку, а с пола – почти пустую бутылку, Рита ушла.
– А что мне ещё оставалось делать? – взвизгнула Ариана, – ты бы что сделала, окажись ты в этой машине?
– Я бы не оказалась в этой машине. А если бы оказалась, поехала бы за книгами! И сюда бы их привезла. Ты знаешь, как мне нужны эти книги!
– Ты ненормальная!
– Сама дура! Думаешь, я штудирую шахматную теорию для того, чтобы играть в шахматы?
– Ты больная! Ты мерзкая! Я сейчас утоплюсь!
Рита промолчала. Она курила, сидя на кухне перед остывшим кофейником. Новый рёв Арианы проходил мимо её ушей и не раздражал. К тому же, он вскоре кончился. Когда голая Ариана, выйдя из ванной, спросила, где можно взять верёвку, чтобы повеситься, Рита ей спокойно ответила:
– Вынь шнурки из моих ботинок. Или возьми поясок халата. Но если ты уже утопилась, тогда повесься около батареи. Я угощу всех дворовых кошек сушёной воблой.
– Дроздова! Я не хочу в тюрьму!
– Тюрьма тебе не грозит. Повесившихся утопленников, как правило, отправляют в другое место.
– И в дурку я не хочу!
– Тогда не будь дурой! Хоть у тебя под глазом фингал, который заправщик, скорее всего, запомнил, у них почти нулевые шансы на тебя выйти. Если, конечно, мальчишка будет молчать. А он молчать будет. Я с ним поговорю.
– Что ты ему скажешь?
– Что ты согласна выйти за него замуж, если он навсегда забудет про белый "Мерин".
– Ты что, смеёшься? Зачем я ему нужна?
– Сама удивляюсь. Он, видимо, представляет себя виконтом де Бражелоном, которым, в сущности, и является.
– Я сама могу с ним поговорить! И сделаю это прямо сегодня.