– Четвёртая в парке червей копает и в рыболовные магазины их продаёт, – перебила Ксения, – слушай, Алька! Только смотри, не проговорись, кому я писала этот сценарий! Не говори, что Спил… вот чёрт, сама проболталась!
И Ксения огорчённо цокнула языком. Алевтина тоже цокнула языком, но без огорчения.
– Ты писала сценарий Спилбергу? – удивилась Ленка, – реально?
– Да. И он уже был готов. Но сегодня днём у меня украли системный блок. Четыреста тысяч долларов ахнулись! Представляешь? Но умоляю тебя, никому об этом ни слова!
– Нашла кого умолять, – усмехнулась Аля, – уже сегодня об этом будет знать вся Москва, завтра – вся страна, послезавтра – Спилберг!
Но Ленка всё удивлялась. Сняв свои туфли, чтоб легче было ей убежать, если скорпион подведёт, она заявила:
– Я не могу понять, с какой стати ты, поэт-футурист, взялась за сценарий для голливудского фильма!
– Я тоже не понимаю, с чего вдруг ты, поэт-реалист, взялась за штурвал, – холодно заметила Ксения.
– А кто-нибудь объяснит мне, какого дьявола я, поэт-символист, взялась за лопату? – спросила Аля.
– Третий стакан, – ответила Ленка. Аля и Ксения поглядели на неё молча.
– Третий стакан тебе объяснит, – твёрдо продолжала она, – интересно, кстати, куда он делся?
– Найду – прикончу, – пообещала Ксения, – с двадцать пятого этажа! Об асфальт! С размаху!
– Ксюха, из тебя прёт банальная маяковщина, – констатировала с глубокой печалью Аля, – это ужасно!
Ленка расхохоталась. Потом воскликнула:
– Алька, знаешь, что это такое было? Это была дискуссия футуриста с интеллигенцией. У интеллигенции по причине её отсутствия не нашлось достаточного количества аргументов.
– Какая же это интеллигенция? – взбеленилась Ксения, – быдло это! Интеллигенция никогда ничего не знает, а он всегда знает всё! Он всё нутром чует! Его предшественники охотились за царём, отменившим рабство, потом лизали сапоги Сталину, а потом проклинали себя за это! Теперь они проклинают себя за эти проклятия! И ни разу ни на одну секунду ни в чём не поколебались! Теперь вот идеология им нужна! Пошли они в жопу!
– Ксения Буреломова, здесь не актовый зал завода по производству крыльев для ангелов, – разозлилась Аля, – что вы вещаете?
У Елены Прекрасной также имелось очередное ведро с помоями:
– Алька, знаешь, что это такое было? Не что иное, как генеральная репетиция разговора с издателем, предложившим ей напечатать книгу за её счёт! Поэтому столько визга.
– Ты, сука, громче орёшь, когда получаешь скотское удовольствие, – огрызнулась Ксения, – этим-то и исчерпывается твой акмеистический реализм!
– Так кто мне ответит, почему я, поэт-символист, взялась за лопату? – ещё раз спросила Аля. Обе её подруги уставились на неё и долго молчали. Потом Ксения ответила:
– Чтобы похоронить символизм. Только одна ты со своей энергией и умом можешь основательно рубануть эту тупиковую ветвь развития.
– Ксения, ты ведёшь себя безобразно, – с прискорбием покачала головой Ленка, – лучше скажи, где третий стакан.
– А зачем стакан, если больше нечего пить? – не поняла Аля. Ксения поднялась и ушла на кухню. Придя назад с откупоренной бутылкой вина, она пригрозила:
– Если я ещё раз услышу про этот третий стакан, суну руку в банку со скорпионом!
– Третий стакан, – любезно отозвалась Троянская. Ксения до корней волос покраснела.
– Что ты сказала? А ну, немедленно повтори!
– Ты чего, глухая? Третий стакан!
– Какой стакан?
– Третий! Третий стакан!
Ударив бутылкой по столу, Ксения взяла банку со скорпионом. Но Аля вырвала банку. Поставив её на стол, она заорала:
– Сядь!
Ксения покорно уселась. Но на лице у неё покорности не было.
– Тоже мне, Клеопатра! – хмыкнула Ленка, – её величество милостиво дало себя успокоить!
– Да что ты к ней прицепилась с этим стаканом? – вскричала Аля, – или отстань от неё, или объясни, почему ты хочешь подраться!
– Да потому, что я взбешена!
– И что тебя бесит?
– Всё! Глагольные рифмы! Пафос! Дегенераты школьного возраста, от которых она поехала головой! Минуту её послушать – и уши вянут! Интеллигенция ничего не знает! А что она должна знать, чтобы изменить ситуацию? Тот единственный способ воздействия на толпу, который известен этой козе – публичное раздевание?
– Поглядите на эту рожу! – взорвалась Ксения, – дура! Уж лучше дегенераты школьного возраста, чем ублюдки сорокалетние! Как приятно чувствовать себя маленькой! Ах, меня прокатили на мерседесике! Потом дали пососать соску! Тьфу! Пошла вон!
Но Ленка взвинтилась ещё сильнее.