Окончив стихотворение про крапиву, Юлька прочла ещё два стихотворения – про луну и про хомяков. Её проводили со сцены аплодисментами. После этого звуковик включил негромкую музыку, чтобы все могли отдохнуть. Когда Пастухова, весьма гордая собой, вернулась за стол, официант подал вино и пару бокалов – для Али и Епифанцева.
– предлагаю выпить за мир! – заорала Аля, подняв бокал, который наполнила ей Троянская, – за славянский мир без евреев!
– Ну, ты свинья! – изумился Колька, бросая непроизвольный взгляд на барную стойку, возле которой расположились двое его охранников, – это мне прилетело за все добрые дела, которые я, тварь, для тебя сделал? Ты что себе позволяешь, скотская морда?
– Колька, я не тебя имела в виду, – выкрутилась Аля и осушила бокал. Потом она невзначай поинтересовалась, нет ли возможности как-нибудь проспонсировать новый сборник её стихов. Ответа ей не было. Пастухова с Троянской выпили, а вот Рита и Коля – нет. Рите предстояло минут через двадцать пять сесть за руль, а Коля обиделся. Или просто изобразил обиду. Как бы то ни было, он вскочил и направился к театральным деятелям, которые занимали отдельный стол на восемь персон. Деятели Кольку встретили стоя, выпили с ним и стали ему задавать разные вопросы.
– Слушай меня внимательно, образина, – сузила глаза Рита, взяв Алю за руку, – и правдиво, вдумчиво отвечай. Ты этого Мишу встретила в парке?
– В парке, в субботу! В Лосином острове! Я тебе об этом рассказывала сто раз!
– Не смей тут орать! Во сколько произошла эта ваша встреча?
– Около трёх! Или чуть попозже. Что за допрос? Отвяжись!
– Ты, …, не тявкай! – прикрикнула Пастухова. Аля перепугалась и повторила:
– Около трёх часов. Или чуть попозже.
– А он не мог знать заранее, когда, где и под какой дурью ты будешь копать червей? – опять взяла инициативу Рита, сдвинув Алькину шляпу ей на затылок, чтоб лучше видеть её глаза.
– Конечно же, нет! Это невозможно! Откуда?
– Ты, дрянь, с утра кому об этом рассказывала?
– С утра? Я в два часа дня проснулась! Федька из магазина мне позвонил. Ему я сказала. Ещё, кажется, сказала Таньке и Катьке. Это мои соседки.
– У тебя есть в Москве какая-нибудь недвижимость?
– Да и нет.
– Как это понять?
– У неё с родителями, сестрой и братом квартира общая в Марьино, – объяснила Ленка Троянская, – полагаю, дело не в ней. Ритка, успокойся! Завтра я разузнаю, что им от неё нужно.
– Абрамова, как зовут двух братьев этого Миши? – не успокоилась Рита, – надеюсь, ты познакомилась с ними, пока гостила на даче?
– Да, разумеется. Их зовут Иванко и Радомир, – пожала плечами Аля, – они нормальные парни.
– Это не подлежит сомнению, – раздражённо пожала плечами Рита. Она хотела ещё о чём-то спросить, но тут на соседний стул как с неба упал очень популярный телеведущий – напарник Анны, который несколько лет назад выкопал её из глубин какой-то убогой радиостанции. Он неплохо знал Пастухову, ибо её знали все, знал Ленку Троянскую, так как часто бывал в ресторане «Троя», и знал Абрамову, потому что она всё время пыталась сфоткаться с ним на разных мероприятиях. А вот с Ритой он знаком не был. Но Риту вполне устраивало такое положение дел. Поэтому, не дослушав вступительную хвалебную речь знаменитости, обращённую к Пастуховой, Рита вскочила, быстро покинула зал, и, взяв в гардеробе куртку, выбежала на улицу.
Было поздно. Звёздная ночь стояла над шумным городом, как гигантский гриб-мировик, облепленный светлячками. Машины ползали по асфальтовой полосе, как более крупные насекомые. Отыскав на парковке свою машину, Рита уселась в неё, достала мобильник и позвонила Мельникову.
– Привет, – ответил он ей – судя по всему, из автомобиля, который мчался с приличной скоростью, – как дела?
– Нормально. Как там Эльвира?
– Её уже отключили от аппарата искусственного дыхания. Думаю, послезавтра переведут из реанимации, и тогда с ней можно будет поговорить.
– А ты куда едешь?
Сквозь гул мотора в мобильнике прозвучал щелчок зажигалки. Мельников закурил, не снижая скорости.
– По делам.
– Скажи сразу – к бабам!
– Хорошо, к бабам, – невозмутимо признался Мельников.
– Ты – животное! – разозлилась Рита, – просто животное!
Проводив глазами двух проституток, идущих по тротуару, она прибавила:
– Я тебя на днях придушу! Я голову оторву тебе, Мельников!
– Ты уже как-то раз пыталась всадить в меня всю обойму. Никак всё не успокоишься?
– Я спокойна. Но очень зла. Тряхни завтра Федю.
Мельников помолчал. Едва ли он вспоминал, о ком идёт речь. Скорее всего, он просто решил прикинуться дураком.