Уля. Очень странное чувство
Глава 1
Ульяна стояла на балконе. Ее локоны то и дело сбивались. Осенний ветер пахнул ранним предчувствием сырости и началом следующего сезона - зимы. Зябко. Она убирала волосы с лица и старалась улыбаться. Будто в короткой тренировке, ее губы нервно растягивались в уголках, а в глазах приветливый блеск. Она знала, что теперь он увидит это и станет рад такому ее расположению духа.
Муж - Руслан - вышел из подъезда и направился к машине. "Деу" стояла на сыром асфальте, капли дождя на ее крыше засохли маревыми кляксами. Ульяна помнила, как на этой машине муж возил ее в больницу, как "деу" глядела в окна фтизиатра, в то все время, когда она принимала процедуры.
Муж обернулся и нашел взглядом ее, стоявшую на балконе. Ульяна потянулась на носочках и, приподняв руку, махнула ею, еще и еще раз.
Улыбнулась всем своим существом. Улыбка на ее лице всегда магически действовала на него, хоть он и скрывал это, чисто по-мужски.
Ответил кратко, сдержанно, совестливо пряча глаза от постороннего внимания из зева соседских окон, возможно подглядывающих.
Исчезнув в машине за хлопком двери, он, наверное, опустив голову, представлял славный образ своей любимой женщины, а она, прикрыв окно, все так же стояла на балконе, не стирая улыбку с лица. Автоматически.
И вот, вслед за отъездом машины, зайдя в квартиру, подумала: "Слава Богу, долг исполнила, все получилось хорошо! И муж - понятливый, душка, уехал..."
Так расстались с утра.
Она на хозяйстве. Неплохое настроение, так - даже с некоторым подъемом, хоть и побаливала голова. Систематическая боль после ДТП, в котором она пострадала полгода назад, теперь сказывалась.
Восстановить с помощью физиотерапии, ЛФК, психологов, психотерапевтов девушке требовалось память. Ульяна забыла все: близкого человека, друзей, родственников, квартиру, в которой, как объяснил Руслан, прожили они уже вместе не один год.
В результате интенсивного полугодовалого лечения, ее выписали на амбулаторное, и теперь она лечилась здесь, дома.
Пароксизмальная боль током прошивала череп и заставляла остановиться, замереть, закрыть глаза и так - до ближайшего ослабления пронизывающей атаки.
Боль могла прийти неожиданно, стройным дисциплинированным фронтом разлиться по черепу, будто ей именно сейчас хотелось что-то дополнительно отвоевать, чем-то овладеть. А спустя некоторое время отступала, разоружая свои ряды - один за другим, агрессивных своей невидимой армии врагов, с которыми Ульяне, предлагалось сразиться.
Предтечей приступов было желание, когда надо сосредоточиться, понять, разобраться, вытащить существенное из памяти, якоря.
Ведь непременно требовались тренировки в этом направлении. Она чувствовала.
Торопилась, чтобы вспомнить хоть что-то, пока там, перед громоздким порогом, наваждение сгущалось, преграждало черной тенью путь воспоминаниям.
И здесь Ульяна стояла, между тем, что было сейчас, что ей помнилось, ежедневное, несущественное, неинтересное, и что было до того.
Что же было до того, до этой черной тени, монотонных дней? Словно сон...
Давно снята повязка с головы, месяца два тому. О травме внешне в густоте волос напоминал крохотный шрам, заштопанный рассосавшейся ниткой, от которой след: белый червяк, выставивший наружу дугу спинки.
Будучи деятельным человеком, чтобы сидеть просто так без дела, Ульяна пусть и в изоляции квартиры, находила занятие. Уборка, готовка, вязание макраме и крохотные фигурки животных из бисера, стоящие на книжной полке, на специальном для них месте, глядящие в комнату голубыми бусинками. И макраме, и бисер Ульяна думала реализовывать.
Домашние дела приелись. Скука, скука. Все не так. Но и без памяти, куда устроиться? Нужно продолжать лечение. Потом разобраться, рассудить…
Хаос, некое совершенство спонтанности, особенно после ауры с мигрениозной болью, может быть сама не прочь, была уйти или посодействовать хозяйке, осознать нечто большее, чем пространство замкнутой квартиры, но старания его проходили по кругу и возвращались к той же боли.
Дух нагромождений, проблем сходился с потугами безболезненного, пассивного, выжидательного, таблетированного лечения. Здесь, на этой явке, Ульяна встречалась с Очень Странным Чувством.
Ей представлялось: в ней живет кто-то другой. Поступки сегодняшние, сиюминутные неадекватны. Тело ее – не ее, и мысли – совсем не ее. И это Очень Странное Чувство знало об этом, говорило об этом.
Доказательство? Вся жизнь ее внешнего тела - бесполезное занятие. Оно не вписывалось в общий смысл каких-то настоящих жизней, активности, занятости других. Но и мысли об этом тоже бесцельны.