Война – клей кусков. Изменить, перемерять, перевесить, пооглядеться, пораздумать не даст. Война – конгломерат сложившегося. Монопольно и неожиданно она сама возьмется разбивать куски понятий, соглашений, привязанностей, когда ей надо. Голышом, не срамясь, в открытом поле она станет делать это вдруг, на свое усмотрение, без всяких предупреждений, в любую секунду, демонстрируя внезапную огненную славу свою, разбрасывая оторванные члены людей, спешащие к ней прийти, разобраться.
Она выжидает десятилетия, дабы хорошо вникнуть в детали колеблющегося, но клеящегося общего. Выжидает, когда накрепко схватится, казалось бы, на века. И тогда берется за нетрудное свое дело, - высвобождать «сверхнадежные» связи понятий, привязанностей, привычек, которыми так счастливо зажили люди. А дальше жди обратного хода, когда война насытиться и отстанет сама собой.
Подступила тошнота. Ульяна прервалась.
«Никакой философии! Ах, эти мысли: тянутся, тянутся».
В порядке эксперимента, попыталась представить своего мужа в военной форме.
" Пожалуй, я любила бы его таким. Без вопросов", - подумалось.
Подошла к шкафу, вытащила оттуда пустой чемодан, открыла. Тот, шумно охнул крупным велюровым зевом, цвякнул зубами замков.
Неторопливо, прислушиваясь к себе, своим действиям, принялась выбирать вещи из шкафа и укладывать их в чемодан.
- И куда это мы собрались? - Прозвучал вопрос ОСЧ.
Она игнорировала.
- Нельзя ведь никакое дело доводить до края, правда? Даже войну до конца никто никогда не доводит. Людям надо отдохнуть, дать создать, разрушить и еще раз создать. Это, как навоз... – Говорило ОСЧ.
- И?
- Природность в любом завершении лежит через легкость, разнообразие, слабой этакой согласованности всего со всем, и наметках частей, а заканчивается далеко, очень далеко, откуда и начиналась – за горизонтом, в мечтах. Такова мудрость. – Поучало ОСЧ. - Все необходимо менять, перемещать. Жизнь - мечта. Война – порог, что старается оседлать тебя. И ты, переступай этот порог, не задумывайся. Помни о мечте с самого дня рождения и до самого конца. С ней ничто не может спорить, даже война. С мечтой буффонаду не склеить, войны не сотворить. А ты что?
- А я? А я борюсь. И в этом проблема?
- Ты сама себе гражданская война.
- Ну и?
- И: все нужно начинать сначала. Зачем собирать чемоданы, милочка? Подумай. Наворотишь. Да и идти куда?
- Но жить, когда все разговаривает с тобой, а ты молчишь, как? Я не могу сдвинуть камень этой могильной тишины.
- Мне кажется, ты, напротив, слишком разговорчива.
- Одним и тем же голосом?
- Поставь где-нибудь точку, и она через минуту обрастет подобными. Их понаставят чужие. Это грязь. Война растворена в людях, а ты – сама по себе. Дрейфуешь в одноголосых мыслях. Разве это дорогого стоит? А для разнообразия, разноголосия – задачка тебе. Что если, например, та рыжая, которая прицепилась к тебе сегодня на улице, является близкой Руслану, тогда как?
« Любовницей?» - От такой догадки краска ударила в лицо, словно разлилось вино.
- Этого не может быть, - проговорила Ульяна.
- Очень даже, - не отставал диалог. – Вот тебе и развлекись, пока не надела других глупостей. Недельные командировки, тонкие нежности, жаркие поцелуи, отношения без скандалов. Чем не конгломерат? Ты от себя давишься инфантильной философией.
Пальцы скользили по вискозе укладываемых брюк.
- Нет!
- Слишком сосредоточилась на шаблонах, на верности, а шаблонов нет. Все, черт дери, тащится в какую-то другую сторону. Руслан - в свою, ты - в свою. Откуда точно знать: как пересекаются ваши пути, вот, сейчас, например?
Ульяна сидела, низко склонившись, коленки выпирали кверху. Дотронуться до висков - стучат.
- Я жива. И все тут! Жива. А ты кто такой?
Вискоза брюк, карамелевый шарфик, фетровая шляпа, детали, пляшущие невпопад, мечта…
« Да, куда бежать?»
Руки нырнули в чемодан и стали вынимать вещи.
«Разобраться надо».
Задержала в руках сарафан, бессмысленно смотрела в его рисунок. Сарафан изъят, заброшен на полку. Чемодан защелкнулся. Ладонью провела по взъерошенному против шерсти скатывающемуся слою пыли на нем, бросила на место.
Руслан? Руслан занят, и у него опасная работа такая, что пришлось даже охрану нанять для нее, для жены, для Ульяны.
Глава 5
- Он - не традиционен, - вспомнила она слова Руслана, когда он объяснял необходимость приставления охранника к ней, и описывал его наружность.
- Две недели моей отлучки и мы вернемся к циклу реабилитации. На этот раз у меня другой план.