- Глава 12
наверное, несколько часов. Местами тело совершенно затекло, ныло. Ногу отняло. Мне нужно было с этим мириться как-то.
Никто о себе не давал знать. Тошнотная тишина. Я не мог избавиться от ощущения, что за мной наблюдает тот, нападавший, тезка. Пристально, неотрывно он следил за мной, сверлил.
Иногда, мне казалось, я находил в самый упор - мерцание его глаз. Изо всех сил я пытался не двигаться. Отовсюду меня могли поджидать неприятности.
В этаком закрученном состоянии, мне точно не постоять на себя.
Сержант разоблачался короткими всхрапываниями. Через некоторое время мне необходимо было двигаться. Я ворочался, раздумывая, как бы ослабить веревки. Чрез край - прежнего бездействия, и что будет дальше, становилось не важным.
"Кто-то должен заметить, мое чертово отсутствие, думал я о свободе, о роте своей , - вспомнить о моём существовании, открыть эту проклятую дверь кто-то должен»!
На позиции, когда берешь цель и укладываешь противника, ты одновременно и себя обнаруживаешь. И если цель твоя сбита – опасность, жди, впереди.
Сделай зарубку и умри. Но лежать так бесцельно…
Я подумал, что на месте моих арестантов, то есть, если бы я так попал в плен, то не выдержал над собой бездейственного измывательства, и давно бы нашел выход сбежать, даже будучи связанным за горло, и за уши.
На войне сложности - их проявление. А если проявлений нет, то где ты вообще? Все тебя ждет, все встает в очередь, а ты ждешь. Война начинает жрать тебя изнутри.
Погибнуть в бою или в подвале, будучи расчлененным и выброшенным на корм собакам, которых ты каждую в морду знал – может, это дьяволов ад мой? Чья сургучная печать стоит на всем? Узнать бы. Как и что изменить? Только собакам я не дамся.
Кто-то забубнил в противоположном конце подвала. Кто-то кому-то что-то говорил. Сержант перевернулся, ко мне спиной.
Пахло сыростью, корками запекшейся крови, затхлыми ногами, от которых воздух стоял топором. И во рту - неизвестного похождения кляп.
Серая тушка мыши промчалась, направляясь в сторону ведра с едой. Пробежала юрко, через самый светлый пятак подвала. Задержалась, демонстрируя свое тельце. Другая, за ней - выерзывая, подскочила, подтолкнула первую, и обе они скрылись.
Тем временем я выискал в себе силы успокоиться, уговорить себя, что не стоит горячиться, что нужно вынести все это.