- Прости! - Говорил он у ног ошарашенной Ульяны, с навалившимся на нее неведомым ей чувством.
- Хоть кто-то из нас, нашей семьи, должен понимать, что происходит, видеть последовательность не сложившейся жизни. И, Ульяна, это я, я, понимаешь ли?
Она была более чем потрясена, а он с мольбой глядел на нее, отбиравшую от него свои руки. Тщательно поймав хоть что-то, хоть край пальцев, он, больно до косточек, сминал их.
Она, не понимала, зачем это происходит и чем закончится.
" Ничего-ничего, все обойдётся. Все к лучшему... – Кажется, это он говорил, целуя ее руки. Она кожей чувствовала острые его зубы.
- Ты заметила, Уля, Уличка. У тебя и цвет лица поменялся. Всего два-три раза хватило выдержать, ты не приняла порошок… В чем же ты еще сомневаешься?– Говорил он, скача от одной мысли к другой. - Невозможно разобрать… Но надо бежать, бежать, чтобы жить дальше по-другому, нормально. Я хочу доказать, показать, заставить о себе знать… Как этот подлый мирный, тихий город напичкан преступниками, которых следует останавливать, уничтожать.
- Господи! – воскликнула она, отбирая руки окончательно, поднимая их как можно выше. - Да ты откуда взял это?... У меня ДТП, травма! Я лишь немного больна, а ты придумал… и…
- Уля, - не слушал он, отлавливая ее руки, - этот Руслан лгал тебе, жестоко лгал и до сих пор … всем… Ты знаешь, где могила твоего отца? Говорил твой Руся, где ждет тебя твоя мама? Ты задавала ему этот вопрос?
Ульяна вспомнила фотографии с родственниками. Она готова была подтвердить, что да - было. Вот только родственники как бы не те…
- Подумай! Очнись! Я дам тебе ее номер телефона. Хочешь? Услышишь ее.
- Кого?
- Маму.
- Нет, я ничего не хочу, извините… – Она переместилась на стуле, попыталась вырваться еще раз. Ей было невыразимо противно. Ей хотелось сделать другое…
Она посмотрела в него, как можно глубже, обращаясь хоть к искорке…
«Ты знаешь, я ведь согласна убить тебя. Уже».
- Ладно.- Сказал он, меняя вдруг настроение и поднимаясь.
Ульяна, побелев, но пылая внутри, доведенная до неизвестного предела, изо всех сил, насколько способна была - изучала безумное поведение «Аркадия – Владимира».
«Так что же? К чему готовиться?»
- Может быть, ты что-то хочешь от меня? – спросил он.
- Что? – Отозвалась она невольно.
- Меня? – Он ответил.
«Насильник... чистой воды - насильник».
- Наверное, - продолжил он, - мне не нужно было посвящать тебя в грязные дела. Жалею, да... Ты можешь не так думать обо мне, как хотелось бы. А чтобы правильно... - нужно время.
Ульяна молчала, смиренно сложив руки, глядела на невменяемого, с которым муж один на один ее оставил.
- Мне не верилось, Уля… - переводя дух, продолжал двуимянный, - что ты так прогоришь. Ведь мы с тобою сволочей этих жестко имели на фронте! Война ведь не закончилась, Уля. Даже если об окончании ее объявят в новостях. Может быть, Уля, никогда не закончится. Мы ее будем продолжать.
Он замолк, покачал головой.
- Ты вспомнишь, обязательно вспомнишь… - Вдруг стал он твердить сам себе под нос, опустив голову. А вынырнув будто, сообщил:
- Мне жаль тебя,девочка. Ведь будет стыдно, ох, как стыдно, Уля, за ребят, мирных убиенных. Ты сама скажешь: «Что же я делала, Вовка? Чем все время была занята?»
Он сделал паузу. Обесцветившимися зрачками бродил по ее лицу.
- Руся обманывал тебя, а теперь нас ...
Голос охранника притушился к концу фразы.
" Как все изысканно сумасшедше! " – Вертелось в голове Ульяны, и она старалась не упускать ни единой перемены в фигуре воина: как вдруг, и на что, и чем реагировать?
Владимир неестественно горько сморщился, будто сглотнул плод Чили. Внутри него что-то мешалось, и Ульяне, более того все жутче становилось смотреть на это.
Бежать? Поздно.
Любая дверь, ведущая к выходу - крохотным игольное ушко, в которое ей, верблюду, не влезть. А как?
«Трудно и представить себе… Как себя продавить сквозь это ушко? Любой, да, любой спасительный вектор обречен», - так думалось ей.
Нужны были слова? Слова? Какие?.. Секунды? Но и секунды бежали по своим делам.
«Аркадий – Владимир» ждал от нее чего-то. Наверное, каких-то особенных фраз, слов, исцеляющих. Она бы произнесла их, но она не знала. Только разве - не менее сумасшедшие, а, может быть, и более. Что-то стучало в уме.
«Что-то должно жестко пересечься у меня с ним. Очень жестко». - Предсказывала она.
Он вернулся к своему стулу, взял винтовку.
- Что ж... - Постоял.
"Я решила, Руся. – Твердо шевелилось в ее гортани немо. – Если он не сейчас убьет меня – убью его я. Я способна… обезвредить преступника".
Она сидела еще несколько минут, после того, как он вышел с оружием.
«Сомнения преодолены. Да-да-да-да, - тарабанило в ней. - Ранить бандита в ногу желательно перед самым возвращением мужа, чтобы потом вдвоем им легче было скрутить его одного!»
На детской площадке кричали дети. Ульяна бессмысленно глядела в их игру.
Нет подташнивания, нет мути. Изумрудный план: собраться силами, зажмурить глаза и стрельнуть.
"Все - равно, ему жить вредно. Как пальмовое масло… - Сгущалось в ней сдвинутым. - Я за него первая возьмусь, или кто-то другой? Какая разница?»
" Теперь акцент нужно переложить на способность максимальной выдержки, логичности. Все должно быть выверено, приноровлено для выполнения моей задачи, " - настраивала она себя, улавливая настрой, которого и духа не было.
Но нужно было пойти в комнату за пистолетом…
Спустя только еще четверть часа она решилась.
С окаменелым лицом, она прошла в комнату. Открыла шкаф, сунула руку в белье к оружию. Еще и еще раз. Нет. Его не было. Она распотрошила всю полку.
" Смешно, правда?"
«А смешно, правда!»
Он сам же вещал, что зашел ночью, смотрел на нее…
Безпрепятственно порылся в тряпках, и ушел. До хохота обидно!»
- Каков же следующий проект будет твой? – Сунуло свой нос ОСЧ. - Какая, так сказать, схема?
«Иди к черту!» - Ответила.
Коридор пуст. Куртка Аркадия - Владимира висит на вешалке и оттопырен карман. Не глядя даже в сторону полузапертой комнаты охранника, Ульяна смело подошла и сунула руку в карман, рассчитывая в нем найти «ТТ», пальцы уткнулись в край плотной бумаги. Опять какая-то бумажка!
Она знала, что рискует,- что воин бдителен и услышит устроенный ею обыск. Но…
Она вынула бумагу. Это была фотография. Коллективное фото группы людей в белых халатах. Глаза разбегались.
"Кто?"
Десяток человек. Все, столпившись. У кого-то нараспашку белая медицинская одежда, у кого – то - на все пуговицы. Именно этот признак педантичности заставил задержать ее внимание на одном из «застегнутых». В руках его еще находилась, полусобранной лекарская шапочка, и этот человек - Руслан.
Приподнявшись на цыпочки, она сунула фотографию назад и бегом – к себе.
«Осознать, успокоиться…» Ульяна взялась за свое лицо холодными ладошками.
«Как это и что это было?»
Руслан в форме врача? Объяснение - никакого.
«Да и Руслан ли то был? Второй раз мерещится…»
ОСЧ возбужденнорадостно подначивало: «Да, это он! Он!» Очень странное чувство.
На столе вывернута сумочка. Палец влетел в острие ножниц. Не обращая на выступившую каплю крови, Ульяна искала запасные ключи.
"Бежать, бежать, только бежать!"
Следовало открыть нижний замок входной двери, который открывается лишь ключом. И охранник вчера специально запер его ключом и унес с собой думая, что нет дубликата. Но он был. У нее.