Глава 16
Глава 16
"Владимир - Аркадий" более не желал беседовать. Урезались контакты. Что Ульяна могла вспомнить ? Что вспомнить в угоду ему, свое - не свое. Она старалась проговаривать, но ничто теперь не отвлекало неизвестного от задуманного плана. Все ему было не так.
Два последних дня...
Как-то все текло противоположно тому, как было раньше.
Уля старалась разговорить Аркадия, отвлечь, развлечь ( черт его дери!), а он не слушал, молчал, потирая нос, и прерывал монологи отрывистыми фразами.
Однажды лишь пронеслась минутка. Он подошел, взял ее руку, пожал, необычно как-то, - не так, как раньше. Посмотрел с трудной грустью , сказал:
- Ты прости. Я тебе многого тут наговорил. Ты прости…
И все же знала, ждала, знала, что поздно или рано обязательно что-то пойдет не по сценарию охранника-преступника, планы которого понятны. Она ждала и в самой себе что-то, прислушивалась (Эй, где там?) - где-то должно было соскочить, сместиться… Надеяться на чудо?
Но так и знал о ней он, двуимянный, «Аркадий- Владимир», как беспомощна, беззащитна …
Владимир устроился на балконе. Стул у порога. Изголовье винтовки – на оконной раме. Прицел в живом наблюдении, ждет Руслана.
На нем - безрукавный жилет. Ульяна попросила одеть его. А он тут же сунул в один из карманов, обесточенный им, отобранный ее телефон. В другом – торчала ручка пистолета.
Он лишил ее всех возможностей… У нее не было никаких шансов… И он ошибался…
Предварительно зашив в жилет воина плоскую иностранную противопехотную мину с дистанционным управлением, ей удалось обойти его.
Это был ему же подарок от собрата, и это был тот же самый шанс, та же самая возможность, чтобы покончить и с ним. Случай живой.
Шитье ловкое. Безупречная строка, не прочувствуешь. Вес не заметил – жилетка ведь подарок. И все эти пистолеты, телефоны – отвлекали от веса.
" Руся, я сделала все, что могла ".
Последняя надежда - утихомирить параноика.
Замерев, Ульяна вела наблюдение в три области: балкон, где плечевая мышца двуимянного взыграет, винтовка вскинется, взяв цель, замрет.
«И все».
Вторая область – собственные мысли, некоторая отрешенность от неминуемых событий, когда никак нельзя было переживать заранее, иначе перейти психологический барьер сами знает как. Третья – табло дистанционки.
"Лишь бы не рвануло раньше"!
Она не могла понять, к чему штуковины…
Мины так странно выглядят. Столько тумблеров, серебристых жилок. Или ей это мерещилось? Блещет в глазах. Или это вовсе не кнопки - фальш – кнопки. Стразы? Спросить у кого?
Головокружение. Внутренний холод сидит рядом на стульчике, подбадривает, как может.
Стрельцу самому интересно?
Что за грех-страсть убивать людей?
Мертвая грядущая зима всего через полгода. И этот холод сильнее отмалчивающегося ОСЧ, со всевозможными его ребяческими выдумками.
"Я тоже не хочу быть убийцей. Нет, но …" – Твердилось.
За три, пополудни. Кварцевые часы щелкают в захлебывающейся тишине.
Ульяна успела взглянуть на них, когда охранник повел себя необычно, то есть так, как она ждала, то есть … как ей представлялось. Привстал, оттягивая немного плечо, замер, принял цель.
Встрепенулся, отвлекаясь, вынул из кармана фото, сверился. Точный человек.
Кратко взмахнув винтовкой, придавил поплотнее приклад, притер малым жестом и уставил в оптику расширяющийся зрачок.
«Давай!»
В руках Ульяны подскакивал прибор. Она едва не уронила его и долго еще заворожено глядела в матовое блескающее табло.
"Это он? Тот самый момент?"
Но нужно знать ту секунду.
"Где она начинается и как заканчивается?"
В душе изменнически ослабло, обмякло. Барьер.
"Так что же? Как же?"
Жилы пальцев скрипнули.
" Момент? Он?"
Прежнее одеревенение бесстыже сорвалось, потекло жиле, побежали месяцы, бесприютные лета жизней… те, за которые еще придется отвечать…
Охранник прервал дыхание.
"Ну? Кричи, бегай, что ты там хотела? Вот же он - момент!"
Непроизвольно, безрассудно она вышла из-за стены, стала на виду, зажмурила глаза, сжалась. Отведя гибкий кармашек безопасности дистанционки, прикусывая губу в кровь, давай нажимать все кнопки. Экран вспыхнул, пошел отсчет: шесть, пять, четыре...
ОСЧ пробудилось, вдруг.
Так чудно.
Оно напомнило о себе неистовой силой. Будто кто-то толкнул, кому - то пришло время родиться прямо сейчас.
«Ах, Володя!»
Этот мужчина, стоящий теперь на балконе, запах пота его, строгое лицо, изменчивая улыбка, линия обремененности во лбу - она в эти дни наблюдала лишь только… Все вдруг проявилось по - другому.
Он улыбался ей во все зубы так необычно и привычно...
«Ах, Володя!»
И эта щербинка, делящая сплошной красивый ровный ряд зубов пополам. Его щербинка.
Мальчик, бегущий навстречу, размахивающий радостно руками и кричащий... Лешка!
«Лешка-а!»
Которого она ведь, действительно, на время поселила в нашей квартире...
«Лешка!»
Ей вспомнилось все! Война, поход, ранение, госпиталь… И как она ждала его, чтобы этот большой человек, Владимир, нашел ее.
...Стон, пронзивший внезапно, и длительно - волчий вой в голове. Пуля, завязшая в черепе? Или то с уст слетело что-то?
Все смешалось.
"Очень странное чувство - ты отвлекало или оберегало?"
В жалости - причина беспамятства, безрассудства, неумности. В жалости. И ОСЧ, помогающее выжить, корпело над хозяйкой, но не теперь ...
Оно не могло больше ждать, защищать. Все, что было расчистилось...
Да, это был он. Муж. Володя. Она вспомнила. Да.
И какой - то неприятный разговор перед разлукой…, или крик о помощи, когда она держала перебитую каску Дмитрия, снайпера - товарища, в своих руках. Она вспомнила. Да.
Длинная череда глухих ночей, запредельный запах формалина во влажной палате.
Горький привкус полыни на ссохшихся и потресканных губах. Настойка или привкус?
Тряска по жуткой дороге на платформе санитарных носилок - это раньше. Всякий камешек, как мысль, любая клячинка, по которой ее волочили, ломотой отдавалась в теле.
А кто-то еще кричал над ней:
- Она жива ли?
Это был голос Володи, суженного, мужа, голос охранника...
«Зачем ты не сказал прямо, почему не говорил так?»
Десятая доля секунды. И уже свершалось…
Ульяна побежала, спотыкаясь, падая. Инсценированная ошибка? Как-будто жизнь долей попросту потраченных дней проявилась.
Она бежала, чтобы все изменить - сорвать жилет.
«Вова-а!»
Увидела, как возле глаз Володи сверкнул свет, распушился красиво. Как лучики - морщинки расплескались возле глаз. Как скован, удивлен, беспомощен взгляд его перед ней, женой. Ее руки ухватились за пояс, кажется так.
Ахнуло.
Неведомая сила потащила все в противоположную сторону…
Мерзкая тяжелая грязь, хлопая повсюду, ударила в лицо лапидарным шлепком, оглушая. Она выносила далеко сознание где-то за пределы Вселенной. А она вечная ли?
Это было подобно … уже приходилось пережить.
После грохота обманном утихло, никто ничего не говорил, не спорил, не кричал, не слышал. Никто ничего. Только губы беззвучно шевелились:
- Будет жить?