Николай Горнов
Ульян едет в Крым
Граница
Всю дорогу от железнодорожной платформы в Новоалексеевке до Чонгара таксист Василий инструктирует меня, как не следует переходить границу с Крымом. Никаких особенных сложностей нет, по его словам, но все же лучше придерживаться нескольких простых правил. Главное правило — не иметь при себе ничего запрещенного. Еда, алкоголь, включая пиво, а пуще того, холодное и огнестрельное оружие — харам. Все запрещенное лучше оставлять дома. Про наркотики на границе шутить не рекомендуется. Набиваться по пять человек в одну машину — не рекомендуется. Путешествовать с детьми до шестнадцати лет — не рекомендуется. Харам.
При переходе границы лучше не иметь при себе и на себе никаких наклеек и нашивок с политическими лозунгами и государственной символикой. Символика обязательно будет кого-нибудь раздражать. Украинская — россиян, российская — украинцев, а европейская или американская — тех и других. Документы следует иметь при себе безупречные, то есть они должны быть без подчисток и исправлений, а на фотографиях в паспортах каждый должен быть похож сам на себя. Теоретически пропускные пункты на границе с Крымом открыты круглосуточно, но лучше пересекать кордон ранним утром. Днем перед переходами скапливаются большие очереди, а ночью там пусто, поэтому пограничники шерстят всех подряд.
Держаться на границе следует спокойно, ровно, вежливо, приветливо, на все вопросы и просьбы людей в форме реагировать быстро и адекватно. Не рекомендуется сидеть в машине с таким видом, как будто ты президент Украины, не следует пялиться на стражей границы в упор. Впрочем, и взгляд прятать тоже не нужно. Категорически нельзя нервничать и потеть при досмотре багажа, не рекомендуется много говорить, а тем более задавать глупые вопросы.
В разговоры о политике не следует вступать вообще. Ни при каких обстоятельствах. Особенно если эти разговоры инициируют попутчики или водители такси. С украинскими пограничниками тоже лучше не вступать в длительные беседы, причем на любые темы, не только политические. А они поговорить любят. Подолгу выясняют, кто и с какой целью пересекает границу с Крымом, и если кандидат на пересечение начинает спустя некоторое время путаться в «показаниях», то могут легко его развернуть.
Сложнее всего границу с Крымом переходить таким, как я, у которых пониженный интерес к общению с людьми, трудности в принятии решений, нарушенная концентрация внимания, проблемы с памятью, частые апатии, быстрая утомляемость, сильная раздражительность, недостаток мотивации, постоянное чувство вины и заниженная самооценка. Таким не стоит даже пытаться, как считает мой таксист. Но мне отступать некуда. Буду стараться изо всех сил. Тем более что все вышеперечисленные недостатки, включая быструю раздражительность, меркнут в сравнении с главным моим недостатком — паспортом гражданина России, который лежит сейчас во внутреннем кармане куртки.
Ну откуда же я мог знать, что гражданин России, желающий проехать с территории Украины на территорию Крыма, должен в первую очередь озаботиться получением некой специальной бумажки, которую выдает украинская миграционная служба на украинском языке? Что это за пропуск и дают ли его кому-то на самом деле — таксист Василий не знает да и не стремится узнать, поскольку сумасшедших россиян, желающих попасть в Крым через украинский пропускной пункт «Чонгар», ему еще не доводилось видеть ни разу. Я — первый. И я даже немного этим горжусь.
Василий предполагает, что без спецпропуска проскочить все же удастся, но сделать это будет непросто. И потребуется какой-нибудь веский повод. Более веский, чем детская мечта о посещении Воронцовского дворца или «Ласточкиного гнезда».
— А если у меня бабушка в Феодосии смертельно заболела? — уточняю я.
— Вот про бабушку лучше вообще не вспоминать, — смеется таксист. — У каждого второго, кто едет в Крым, обязательно болеют бабушки в Феодосии, Симферополе, Севастополе, Саках и Евпатории. И практически все они при смерти.
— И что же мне делать?
— Не паниковать, — советует таксист. — Сами-то откуда?
— Сами-то? Из Сибири мы.
— Ну, тогда вообще базара нет, если из Сибири. — Василий удовлетворенно скалится. — У нас к сибирякам особое отношение. Чонгар от фашистов сибирская дивизия освобождала.
— В смысле? От каких фашистов? — не сразу понимаю я.
— От тех самых. Которые Гитлера к власти привели. У нас и памятник есть воинам-сибирякам. Мы его на майские от херсонских бандеровцев защищали. Понаехали тут, понимаешь! А мы цепью вокруг памятника, и хрен им в глотку!