— А я в тайге однажды заблудился. — Признание вылетает неожиданно. На выдохе. И я некоторое время молчу, набираясь решимости. — Еще школьником, шестой класс только закончил. Думал, кранты мне…
Дементий меня не торопит, заваривает новую порцию зеленого чая.
— Приехал со старшими на туристический слет. Они в соревнованиях участвовали по спортивному ориентированию, а меня, чтобы в лесу не потерялся, на пикет посадили, пересчитывать пробегающих мимо. Я всех пересчитал и сижу. Время идет, я сижу. За мной не приходят, я уже проголодался. Ну и решил двигать в лагерь самостоятельно. А тогда, сам же помнишь, не то что GPS-навигатор, а даже обыкновенные механические часы были не у всех. Мне родители только в восьмом классе часы подарили…
— Ревел? — Дементий улыбается.
— Почти до рассвета, — киваю я. — Потом упал под большой куст, нагреб на себя сухой травы, согрелся кое-как и уснул. Проснулся, ничего понять не могу, в лесу какая-то ватная тишина, только дятел стучит где-то вдалеке. Я так перепугался, что даже голод перестал чувствовать. Ягод немного пощипал, чтобы пить не хотелось, и шел, пока опять не стало темнеть. Устал, помню, как бродячая собака. Сижу на гнилой коряге, сопли со слезами мотаю на кулак. Чувствую, кто-то на меня смотрит. Поворачиваюсь — девушка. Невысокая, волосы под кепкой, одета в зеленую туристическую штормовку и полукеды. Говорит: что такое, зачем плачешь? Я отвечаю: заблудился. Тогда она берет меня за руку и куда-то ведет. Не поверишь, через полчаса мы были уже на проселочной дороге. И сразу деревенская хлебовозка навстречу. Я кручусь, ищу взглядом свою спасительницу, чтобы поблагодарить, но вокруг никого. И водитель деревенский этой девушки не видел. Только меня…
Дементий вызывается меня проводить. Заодно, мол, и консервы заброшу Парусову.
Почему нет, собственно?
— Хочешь, я тебя с Генкой познакомлю? — искренне предлагает Дементий.
— Давай как-нибудь потом, — говорю я. — Вряд ли он сейчас захочет со мной знакомиться.
— Генка так-то нормальный парень, это его ядовитая муха цеце, видать, укусила. Или давай я сам с ним поговорю.
— О чем?
— Ну, обо всем этом, — разводит руками Дементий.
— Попробуй, — равнодушно пожимаю плечами я. Мне в самом деле наплевать. Я чувствую, что эта история уже и так подходит к логическому концу. И завершится она без моего деятельного участия…
Пока спускаемся по лестнице, я украдкой выглядываю в окно. Перед подъездом никого из «ахейцев» нет. Лавочка пуста. Никто не дежурит. Дементий стучит по железному косяку. Трижды по три раза. Видимо, это какой-то условный код. Я упираюсь спиной в холодную стенку, разглядываю отвалившуюся с потолка штукатурку и черную плесень по углам. Говорят, дышать такой плесенью вредно для здоровья. Споры проникают глубоко в легкие и начинают там размножаться, пока из ушей не полезут грибы…
Металлическая дверь Гены Парусова со скрипом приоткрывается на несколько сантиметров. Из щели высовывается палка с крюком.
— Бу-бу-бу, — произносит кто-то за дверью.
— Ты чего, Гена? — удивляется Дементий,
— Бу-бу бу-бу бу-бу, — раздается ответ из-за двери.
— Да сам ты конь с педалями!
— Бу-бу бу-бу-бу бу-бу-бу!
Дементий зеленеет, но все же вешает на крюк полиэтиленовый пакет с продуктами и отходит от двери на несколько шагов. Пакет исчезает, дверь закрывается. Дементий еще некоторое время стучит по косяку, но со стороны Парусова никакого ответа нет.
— Гена, слышь, не дури! Открой! Поговорить надо. Я к тебе завсегда как к родному! — возмущается Дементий.
— Может, пойдем уже? — предлагаю я.
— Он меня конем обозвал, — обиженно говорит Дементий.
— В каком смысле?
— Сказал, что я — конь троянский.
— А, в этом смысле. — Я морщу лоб, как будто думаю. — Да, доля справедливости в его словах есть.
Дементий достает из кармана пачку местной «Примы» с фильтром. Прикуривает. Долго смотрит в окно на редкие снежинки.
— У тебя никогда не возникает чувство, словно живешь не своей жизнью? — спрашивает вдруг он. — То есть должен быть где-то там, но не можешь, поэтому обречен жить здесь…
— Да через день, — киваю я.
Дементий делает несколько нервных затяжек.
— Издеваешься?
— Нисколько. У психологов есть отдельная теория на этот счет. Это не дежавю, не ложная память, это немного другое ощущение, как будто действительно живешь не своей жизнью, оно реже у людей случается.