Мне не доводилось приземляться в Смоленске, Сарапуле, Сызрани, Саранске, Соликамске, Стерлитамаке, Семипалатинске или каком-нибудь, прости господи, Сыктывкаре. Я допускаю, что аэропорты там еще хуже, чем наш, хотя и наш-то можно смело предлагать голливудским продюсерам для съемок фильмов-катастроф. И я верю, кстати, что рано или поздно его снесут, чтобы построить новый, красивый, современный. Но пока жителям Обска даже теплое багажное отделение в радость, ведь еще недавно им приходилось искать свои чемоданы в продуваемом всеми ветрами ангаре, где было всего на пару градусов теплее, чем на улице.
Как-то раз, помнится, со мной рядом, подпрыгивая от холода, дожидался багажа молодой немец. Сначала он пытался что-то выяснять у окружающих по-английски, но результат оказался нулевой. Потом он на ломаном русском пытался узнать у меня среднюю стоимость проезда на такси до центра и несколько раз переспрашивал, как правильно произносится «улица Волховстроя». А когда получил свой рюкзак, пошел ловить такси далеко не сразу. Долгих пять минут он вздыхал, оглядываясь по сторонам, и в глазах его читалась полнейшая растерянность.
Вот и я сейчас не знаю, как ответить искренней и доброжелательной чилийке, чтобы она поняла всю глубину моих чувств к родному городу…
На выезде из Симферополя Хесус замечает дорожного полицейского со вскинутым жезлом и причаливает дом на колесах к грязной обочине. Пока полицейский вразвалочку движется в нашу сторону, я открываю дверь.
— Ну и кто у вас на этом авианосце главный? — хмуро спрашивает полицейский, опираясь ногой на ступеньку. И хотя он никуда конкретно не смотрит, но явно успевает оценить комфортные внутренности кемпера.
— Ола! Комо эстас? Как дела? — с широкой улыбкой интересуется Хесус у стража дорог.
— У меня-то хорошо дела, — откликается полицейский. — А вот как у вас — сейчас посмотрим. Предъявляем водительское удостоверение и документы на это дивное транспортное средство…
Хесус достает из бардачка пластиковую папку с бумагами, которую получил в прокатной конторе, и свои права из бумажника. Они отличаются от наших только дизайном.
— Мы из гуманитарной миссии, — говорю я и предусмотрительно протягиваю полицейскому раскрытый паспорт. — Супруги Матео — граждане Чили. Они участвуют в важной спелеологической экспедиции, совместной с Российским географическим обществом. Я — сопровождающее лицо из российского представительства. Поясните, лейтенант, какой пункт правил дорожного движения мы нарушили.
Полицейский скользит взглядом по моей фотографии в паспорте.
— Что-то вы на себя не похожи совсем, Ульян Сергеевич.
— Не могу похвастаться, что время надо мной не властно…
— Большой автомобиль. И дорогой, наверное, — говорит полицейский, механически перебирая документы из папки Хесуса.
— Там все написано. Автомобиль был взят в аренду. Счет оплатила чилийская сторона.
— Понятно. — Лейтенант забирает у меня из рук паспорт. — Гуманитарная миссия, значит… Можете выйти со мной на минуточку?
Я неопределенно пожимаю плечами и спрыгиваю на грязную обочину. Лейтенант медленно обходит наш дом на колесах вокруг, я иду за ним следом. Останавливаемся перед капотом.
— Ульян Сергеевич, сколько ваш водитель вчера выпил?
— Ни грамма, — говорю я.
— Но запах-то есть. Значит, это вы пили? — не сдается полицейский.
— Я за последние пять лет даже пива в рот не брал.
— Понятно… — Лейтенант тяжело вздыхает и с явной неохотой возвращает мне паспорт. — Ну, хорошо. Можете следовать дальше по своему маршруту.
Чтобы попасть в село Мраморное, нужно свернуть с трассы Симферополь–Ялта в районе Заречного. Мы пропускаем указатель из-за сильного снега и спохватываемся только на перевале. Хесус расстроен. Мы с Марией его успокаиваем, как можем. Предлагаем, раз уж так вышло, считать это знаком свыше. Да и вообще, разве плохо подышать горным воздухом на перевале и там же пообедать в придорожной едальне?
Снег усиливается с каждой минутой, дворники с ним уже не справляются, и Хесус, подумав, соглашается на знак свыше. Потертый мужик, торгующий рядом с троллейбусной остановкой разным металлическим барахлом, сушеными травами и вареньем из кизила, указывает нам рукой на турбазу. Она в паре сотен метров от трассы по лесной дороге. Мол, самое приличное питание — это там. Сегодня главная по кухне — баба Галя, а у нее на обед всегда вкусный борщ с пампушками.
На белых склонах Чатыр-Дага пусто. Пункт проката лыжного снаряжения закрыт на большой висячий замок. В кафе тоже нет аншлага. Небольшая компания молодых мужчин за деревянным столом в углу пьет темное пиво из больших кружек. Молодая пара за пластиковым столиком угрюмо кормит супом ребенка лет пяти, одетого в ярко-сиреневый комбинезон.