— Но… это же невозможно! — воскликнула я.
Зажмурилась, потом снова открыла глаза. Обезьянка и фотоаппарат никуда не делись.
Как они сюда попали? Как?
В груди у меня затрепетало. Сердце учащенно забилось. Я схватила фотоаппарат и скатилась вниз по лестнице.
Задыхаясь, я влетела на кухню.
— Мама! Папа! Здесь был кто-нибудь? — крикнула я.
Они подняли взгляд от кухонной стойки.
— Кто-нибудь?
— У меня в комнате, — проговорила я. — Кто-нибудь был в моей комнате?
Из-под стола выглянул Сэмми.
— Ага. Там был Серебряный Череп! — воскликнул он. — Серебряный Череп вездесущ!
— Да ну тебя, — огрызнулась я. — Я серьезно!
Мама покачала головой.
— Я была дома весь день, Джули. Никого не видела и не слышала. Ты кого-то подозреваешь?
— Нет, — сказала я. — Это… нелегко объяснить. Я…
Вообще-то, у меня не было ни малейшей надежды, что они мне поверят. Видите ли, они оба работают бухгалтерами в страховой компании.
Знаете, что это значит? Это значит, что они из тех людей, которые не верят в зловещие фотоаппараты.
Сэмми выскочил из-под стола. Бросил две фигурки, с которыми играл. Подлетел ко мне и попытался вырвать камеру у меня из рук.
— Дай, — твердил он. — Ну дай. Я хочу пофоткать.
Я оттолкнула его фотоаппаратом.
— Вот тебе новые понятия, — сказала я. — Называются «мое» и «твое». Ты понимаешь разницу между «моим» и «твоим»? Неужели ты не усвоил это из «Улицы Сезам».
— Макака тупорылая, — бросил Сэмми.
— Не обзывайся, — предупредил папа.
— Почему бы тебе не дать Сэмми твою камеру? — спросила мама. — Он не будет ее ломать.
— Еще как буду! — заявил Сэмми. И кто тут после этого тупорылый макак?
Я не стала отвечать маме. Вместо этого я отвернулась и побежала обратно в комнату.
Я спрятала фотоаппарат под кучей грязной одежды. Но я понимала, что этого недостаточно. Мой младший братец — жуткий проныра. Я знала, что он найдет камеру. Знала, что рано или поздно из-за нее с ним произойдет какое-нибудь страшное несчастье.
Я должна убрать ее из дома. Надо поместить ее в такое место, откуда она не сможет чудесным образом вернуться.
Но… где такое найти?
Где?
Почти пришло время ложиться спать, но усталости я совершенно не чувствовала. Все представляла себе фотоаппарат на полу стенного шкафа. И не могла перестать думать о Рине и Карле. О ужасной боли, что причинил фотоаппарат мне.
Я поняла, что не смогу уснуть, пока зловещая штуковина будет находиться в моем доме.
На цыпочках подошла к шкафу. Не хотела, чтобы мама и папа меня услышали.
Под ногой скрипнула половица. Единственный звук, не считая шелеста тонких занавесок, раздуваемых ветром.
Я выглянула из окна, посмотрела на лиловеющее небо без луны и звезд. Деревья тихо покачивались на легком ветру. Где-то в глубине квартала мяучила кошка. Тоскливый звук. Должно быть, бедной котейке хотелось под крышу.
Мне самой не хотелось идти на улицу. Но я понимала, что придется. У меня имелся план.
В темноте я пересекла комнату, вошла в шкаф, опустилась на колени и вытащила зловещую камеру. Руки дрожали, а в ногах чувствовалась слабость, когда я украдкой спускалась по лестнице.
Через несколько секунд я бесшумно затворила за собой дверь черного хода. Подождала, пока глаза привыкнут к темноте. Прохладный сырой воздух приятно освежал лицо.
Соседние дома были погружены в темноту. А в глубине квартала кошка продолжала свой жалобный плач. Я снова посмотрела на небо, пытаясь разглядеть луну. Но она пряталась за тяжелой пеленой облаков.
Миновав задний двор, я зашагала вдоль немощеной аллеи позади домов. От дождя земля была мягкой и вязкой. Мои туфли шлепали по лужицам грязи.
Прижимая к груди фотоаппарат, я продолжала идти. Через несколько минут я остановилась перед Прудом-на-Аллее.
Так его все называют. Настоящего названия у него нет. Это небольшой округлый прудик, расположенный в конце аллеи.
Некоторые ребята утверждают, что раньше в нем водилась рыба. Сейчас уже точно нет. Это большая, круглая котловина, наполненная мутной водой.
Я подняла камеру и приготовилась швырнуть ее в пруд.
Но остановилась, заслышав какой-то звук.
Шарканье. Оно доносилось из-за колючей живой изгороди, тянущейся вдоль аллеи.
Я быстро обернулась.
Кажется, за изгородью послышалось дыхание? Или это просто ветер?
Дрожь пробежала по шее. Возникло знакомое чувство, что рядом кто-то есть. Кто-то следил за мной.