Но как такое возможно? Почему я не вижу его?
Я двинулась к будке. Но меня остановил громкий лязг. От испуга я чуть не выронила камеру.
Обернувшись, я увидела посреди дорожки огромную решетку. Решетка откинулась, и из-под земли вынырнула безволосая голова.
Сперва я подумала, что передо мной человек. У него были ярко-голубые глаза. Человеческие глаза. Но потом я увидела его заостренные кабаньи уши, стоящие торчком.
А когда он вылез из провала в земле, у меня перехватило дыхание. Его толстая туша была покрыта густым темным мехом — как у гориллы.
Что делает человеческая голова на этом зверином теле?
Он выбрался на дорожку. Затем он повернулся и помог вылезти из дыры еще одному созданию. Это второе походило на него как две капли воды!
У обоих были огромные мохнатые лапы с кривыми когтями, как у медведей.
Они скрежетали зубами и рычали. Густая желтая слюна сочилась из их пастей и шлепалась на тротуар.
Некоторые посетители завопили и бросились врассыпную. Две маленькие девочки заревели. Родители похватали их на руки и поспешили прочь.
Остальные глядели на безобразных тварей и смеялись.
Должно быть, это кошмарийский розыгрыш, верно?
Я подняла камеру. И сделала несколько снимков.
Но остановилась, когда заметила, что обе твари вперили свои голубые глазищи в меня. Они заворчали друг на друга. Подняли когтистые лапы…
…и ринулись ко мне, рыча, точно бешеные звери.
Я обмерла.
Я выронила камеру, и та закачалась на ремешке, прикрепленном к моему поясу.
Не успела я даже пошевелиться, как раздался гневный окрик:
— Назад! А ну назад!
Четверка кошмарийцев выбежала между мной и чудовищами. В руках они сжимали длинные заостренные колья.
— Назад! — вопили они. — Назад! Назад, кому говорят!
И пыряли кольями косматых тварей.
Твари свирепо заревели. Они отбивались от кольев своими медвежьими лапищами.
Одно из страшилищ вырвало кол из рук кошмарийца и отшвырнуло в толпу.
Тут уж многие с визгом бросились врассыпную.
Я подняла камеру и сделала еще несколько снимков.
— Должно быть, это какое-то представление, — проговорила я вслух. — Чудища не настоящие.
Вот только почему кошмарийцы выглядели такими напуганными? Неужели они настолько хорошие актеры?
Стоны и рев чудовищ заглушили вопли толпы. Кошмарийцы вонзали колья в брюхи чудовищ.
— Назад! Назад, живо!
— Вниз! Возвращайтесь вниз!
Я щелкала снимок за снимком.
Одно из страшилищ схватилось за брюхо и застонало. Оно попятилось назад и скрылось в дыре. Еще несколько минут ушло на то, чтобы загнать и вторую тварь туда, откуда она вылезла.
Кошмарийцы бросились вперед и захлопнули решетку.
Подбежали еще двое кошмарийцев. Оба явно были чем-то сильно встревожены.
— Там, внизу, чудовища по-прежнему на свободе! — прокричал один из них. — Мы не можем загнать их в клетки!
— Эти безмозглые дети, которые их выпустили… пусть только попадутся! — рявкнул его товарищ.
Если это всего лишь представление, чтобы людей пугать, подумала я, то они постарались на славу.
Я собиралась было уйти. Как вдруг обнаружила, что все шестеро кошмарийцев не сводят с меня глаз.
Не успела я шелохнуться, как они сорвались с места и окружили меня. Двое кошмарийцев вскинули свои заостренные колья.
Рослый монстр с ярко-зеленым мехом и желтыми глазами протянул лапу.
— Давай сюда камеру, — прорычал он.
Я засмеялась:
— Вы шутите, правда?
Его желтые глаза потемнели.
— Это не шутка, — произнес он. — Давай камеру, быстро!
— Не смешно, — сказала я. — Не получите вы мою камеру.
И попыталась засунуть ее в рюкзак.
Но кошмариец выхватил камеру у меня из руки.
— Ой! — вскрикнула я, когда ремешок лопнул, больно стегнув меня по руке.
Монстр возился с камерой, пытаясь ее открыть. Наконец, он выдрал карту памяти и запулил как можно дальше. После чего вернул мне фотоаппарат.
— Хорошего дня, — пожелал он и вместе с остальными пошел прочь. Слышно было, как они тихо переговаривались, обсуждая беглых чудовищ.
Я закрыла камеру и убрала ее в рюкзак. Сердце колотилось. Я была ужасно расстроена.
Они не имели права так поступать.
У нас свободная страна!
К счастью, в рюкзаке лежали еще два фотоаппарата с запасными картами памяти. Я начала вытаскивать другую камеру, как вдруг увидела стайку ребят, бегущих ко мне через площадь.
Выглядели они так, словно пробежали долгий путь. Раскрасневшиеся, взмокшие и запыхавшиеся.