Когда она взглянула ему в глаза в тот день в Брокет-холле и сказала, что она никогда не покинула бы его, что она никогда не поступила бы так, как Каро — он ей поверил. И верит сейчас: она по-прежнему его любит. Со вздохом он касается мягких каштановых волос, замечая, как она резко втягивает воздух и слегка дрожит под его прикосновением.
— Я не могу этого отрицать, — шепчет он. — Я ведь сказал, что никогда не лгал вам. Умышленно — не лгал, — поправляется он, вызывая у нее улыбку. — И сказал, что не собираюсь начинать лгать вам теперь.
Виктория опять закрывает глаза, но на сей раз не плачет, а только льнет к его теплу, прижимаясь щекой к его ладони. Открыв глаза, она улыбается мягкой, смелой, восторженной улыбкой.
— Лорд Мельбурн, — говорит она, — вы женитесь на мне?
Он со смешком вздыхает.
— Да, — отвечает он, — но при одном условии! — добавляет он быстро, заметив, как загораются ее глаза и как она прикусывает нижнюю губу, пытаясь сдержать счастливый вскрик. — Я женюсь на вас, Виктория, и с радостью… если вы сначала примете мою отставку с поста премьер-министра. Думаю, конституционного кризиса лучше избежать.
Виктория смеется, задыхаясь:
— Да, пожалуй.
— Вы ведь понимаете, что меня, скорее всего, сменит сэр Роберт Пиль?
— Да — и мне всё равно.
— Несмотря даже на то, что он, вероятно, потребует, чтобы вы отказались от своих фрейлин-вигов?
Замешкавшись на секунду, Виктория поджимает губы и высоко вскидывает голову с горделивой царственностью — иного он от нее не ожидает.
— Я люблю своих фрейлин, но вас я люблю больше.
Тогда Уильям позволяет себе улыбнуться открыто и широко. Отняв ладонь от ее щеки, он медленно обнимает ее за плечи. Другая рука ложится на ее талию. У Виктории вновь перехватывает дыхание и вспыхивают щеки, но она не отводит взгляд.
— Моя Виктория, — шепчет он. — Как же я люблю вас.
Ее лицо озаряется лучезарной улыбкой, и когда, наклонившись к ней, он в первый раз целует ее, она встает на цыпочки и горячо отвечает ему, так горячо, как умеет.
Что-то подсказывает ему, что в паре часов езды от дворца, в Брокет-холле, грачи поют.
========== Вики ==========
Комментарий к Вики
От автора: А теперь совсем уж откровенное АУ. Счастье бьет ключом (*разбрасывает конфетти*)
Я точно читала другие фанфики, в которых Мельбурну перед женитьбой на Виктории жалуют титул герцога, поэтому признаю, я, наверное, оттуда и взяла эту идею. К тому же, исторически это вполне правдоподобно: взгляните на принца Филипа. Никакого умышленного плагиата :)
Если его сердце — дом, то Виктория заполняет каждый уголок его. Она входит в комнаты, которые несокрушимая сила его матери оставила опрятными, но холодными, и разводит в очаге гудящий огонь. Она входит в комнаты, разнесенные безумием Каро, и поправляет стулья, смахивает пыль с заброшенных книг, расставляет вазы, наполненные до краев цветами из его оранжереи. Она входит на цыпочках в комнаты, которые начала украшать и вынужденно покинула Каролина Нортон, обводит их неторопливым вдумчивым взглядом проницательных голубых глаз и завершает начатое — особым, только ей, Виктории, присущим штрихом.
Его до глубины души трогает то, как она сражается за право выйти за него замуж. Не обходится, разумеется, без громогласных протестов — от ее матери, от короля Леопольда, от ее министров — но Виктория отказывается уступать. Он не хочет, чтобы она требовала для него титул, он твердит, что счастлив будет оставаться до конца жизни лордом Мельбурном, а затейливые титулы вроде «король-консорт»… они для тех королевских мужей, которым нужно искусственно поддерживать уверенность в себе.
Когда она сообщает, что сделает его герцогом Мельбурном, он поднимает брови.
— Я уже говорил вам, мэм, что в этом нет никакой необходимости.
(Он не может перестать величать ее «мэм», даже наедине.)
— И я ни на чем не настаивала — как и обещала вам, лорд М. — Виктория поправляет стопку документов на письменном столе и бросает на него лукавый взгляд искоса. — Вам не приходило в голову, что мои министры содрогаются при мысли, что я выхожу замуж за простого виконта?
Брови Уильяма ползут в молчаливом изумлении выше.
Виктория гордо улыбается.
— Наслаждайтесь своим непрошенным возвышением, герцог.
В итоге у алтаря в Вестминстерском аббатстве стоит человек гораздо более высокого положения, чем тот, который у другого алтаря много лет назад повернулся и увидел королеву фей в белом облаке, отчаянно старающуюся не припустить к нему вприпрыжку. Теперь он поворачивается и видит настоящую королеву, одетую в атлас цвета слоновой кости, с цветками флердоранжа в темных волосах и бриллиантами на шее.
Каро на их свадьбе выглядела так, будто ее вот-вот разорвет от радостного волнения и восторга, и в зеленых глазах ее посверкивало чувственное предвкушение. Виктории тоже трудно дышать, и он знает, что она волнуется, потому что он знает ее: ее пробирает дрожь, когда он берет ее руку и произносит свой обет, ее пальцы трясутся, когда она с усилием надевает на его безымянный палец кажущееся вдруг слишком маленьким кольцо, она вспыхивает румянцем, когда епископ объявляет их мужем и женой.
Но она не теряет величия, преисполненная благоговейного почтения к обряду.
Он так гордится ею. И не до конца верит, что всё это происходит с ним на самом деле.
***
В отличие от первых дней их с Каро брака, их с Викторией жизнь не состоит сплошь беззаботной страсти. Во-первых, Виктория — королева, у нее есть обязанности, у нее есть дела, которые она не может забросить ради бешеных скачек по парку. Во-вторых, она не собирается позориться бездумными шалостями перед лицом Господа и у всех на глазах.
Разумеется, в уединении собственной опочивальни она не стыдится быть откровенной — совсем напротив. И когда через неделю после свадьбы Лецен едва не застает их в кабинете за пылким поцелуем, Виктория задыхается от смеха: так веселит ее мысль о том, что Лецен может стать свидетельницей подобной сцены.
Но это чистое озорство, а не извращенное стремление быть скандальным центром внимания.
Уильям продолжает помогать ей в работе, пытаясь всё же ограничиться объяснением трудных фраз, слов или запутанных политических вопросов вековой давности. В ее кабинете составлены вместе два письменных стола: пока она корпит над своими красными коробками, он занимается собственной обширной корреспонденцией, читает газеты и изучает жизнь и труды Иоанна Златоуста (он непременно однажды закончит эту книгу). Иногда он просто промокает ее подпись на бумагах. Она признательна ему даже за такую помощь — одним делом меньше, одним поводом удерживать его рядом больше.
Если она все-таки спрашивает его совета, он высказывается крайне осторожно. С точки зрения конституции, тут он в трудном положении: как бывший премьер-министр партии вигов он не должен настраивать ее против нового правительства тори. И в этом он, возможно, преуспеет: когда однажды утром Виктория ворчит, что скорее встанет перед расстрельной командой, чем еще раз встретится с сэром Робертом Пилем, он берет ее за плечи, смотрит ей прямо в глаза и твердо произносит:
— Вы ведь хотите, чтобы я и дальше оставался с вами?
Виктория взрывается пламенным негодованием:
— Разумеется, хочу…
— В таком случае вы должны помнить, что если вы не будете хотя бы вежливы, пальцем начнут указывать на меня. — Он заправляет прядь темных волос ей за ухо. — Вы должны сделать это для нас, Виктория… и никогда не показывать, как тяжело вам это дается.
Она вздыхает, слыша этот давний совет, и ее взгляд рассеянно уплывает в сторону, но через миг снова находит его. Уголок ее рта дергается кверху.
— Вы всегда умели убеждать, лорд М, — подтрунивает над ним она.
Уильям строит насмешливую гримасу.
— Что тут скажешь… вы знаете, я всегда поощрял неукоснительное следование принципу беспристрастности.