– Летта, мне сейчас нек… Подожди, что? Что случилось?
– Мэри… можешь приехать? – сдавленно прошептала Виолетта и громко зарыдала. – Я недалеко от площади Пьяцца Претория.
– О чём речь? Я сейчас, только никуда не уходи оттуда!
Мэ Ри сбросила вызов и залпом допила свой кофе, наматывая на горло шарф и одновременно пытаясь достать деньги за напиток.
– Оставь, я сам заплачу. Случилось что-то серьёзное?
Девушка была не в том настроении, чтобы спорить, поэтому убрала купюру в карман и подхватила сумку.
– Пока не знаю, но судя по тому, что моя соседка воет, как белуга, то да.
Савада нахмурился и тоже встал с места, вынимая кошелёк из-за пазухи пиджака.
– Тебя подвезти?
– Если это не трудно…
III.
Мэ Ри ненавидела смотреть, как другие плакали. Почти так же сильно, как не любила морепродукты, на которые у неё была аллергия. Поэтому вид рыдающей в три ручья Виолетты, сидевшей на лавочке в ближайшем парке около площади не вызвал абсолютно никакого восторга.
Было так некстати, что Савада и его друг-сопровождающий решили отвезти девушек домой.
Феллини была совсем не в том состоянии, чтобы показываться на глаза кому-то, кроме Хон.
Но самой Виоле было не до этого, она просто тихо плакала всю дорогу от площади до их дома, на задворках сознания понимая, что нельзя захлёбываться слезами в истерике, находясь в машине у незнакомцев.
– Извини за это представление, – виновато склонила голову девушка, когда её соседка уже скрылась за дверью.
– Ничего, в конце концов, всякое случается, – качнул головой Тсуна и передал Мэ Ри бумажный конверт. – Как обещал.
– Теперь мы квиты, – улыбнулась Хон. Мысленно она добавила. – «Скажите спасибо за то, что у Вас такой ответственный начальник, синьор Гокудера». – Даже не знаю, как отблагодарить вас за то, что помогли. Теперь мне действительно очень неловко.
– Тогда давайте встретимся ещё раз… в благодарность, разумеется, – не упустил прекрасной возможности молодой человек и прежде чем успел услышать отказ, дополнил. – Я позвоню. Доброго дня.
– Чт… Пого… Постойте!
Вряд ли после того, как ты выкрикнула это, уезжающая машина остановится, Мэ Ри.
Но не стоило сейчас думать ни о Саваде, ни про их светскую беседу за чашечкой кофе в ресторане.
Сейчас её задачей было стать персонально жилеткой для слёз.
Не сказать, чтобы новость про тест с двумя полосками удивила девушку. Её больше привёл в замешательство тот факт, что достаточно практичная и дальновидная Летта вовремя не позаботилась о контрацепции.
Мэри знала, что её сожительница хотела семью и хотела детей.
Но она мечтала о семье, в которой сначала выйдет замуж, а уже потом задумается о детях, а не выйдет замуж «по залёту».
Если вообще выйдет, в чём Хон сомневалась. Вряд ли из нынешней «любви» Феллини выйдет достойный отец, если он не потрудился приобрести защиту в аптеке.
«Кстати об отцах…»
– А что господин Симон?
Услышав имя своего родителя, Виолетта только испуганно подняла голову и взглянула округлившимися глазами на Мэ Ри.
Даже если этой девушке было двадцать четыре, она всё ещё боялась гнева отца, как единственного воспитателя и защитника.
Симон Феллини ревностно оберегал дочь даже после её переезда в другой город. В основном, это и было причиной, по которой Мэ Ри и Виолетта жили вместе. Мужчина с больши́м энтузиазмом отнёсся к приезду девушки. Он считал, что нашёл подходящую смотрительницу для своего чада. Симон пристроил Хон в колледж и организовал девочкам совместное проживание.
Сейчас он раз в месяц стабильно приезжал навещать их, а потом докладывал всё, что видел своему другу – отцу Мэри.
И, если девушка не ошибалась, очередная проверка назначалась как раз на послезавтра.
– Мэри, что делать? Что мне теперь делать?
– Для начала – успокойся.
Виолетта сделала несколько глубоких вдохов, тем самым позволив соседке подумать.
– А теперь скажи – ты была в больнице?
Отрицательный мах головой.
– Вот сейчас звони, записывайся на приём и топай.
«И вообще, почему такое важное событие, как зарождение новой жизни всегда должно подвергаться такой панике?»
Они же не в средневековье живут, чтобы на Летте поставили жирный чёрный крест, обозначив шлюхой и осквернительницей рода. Сейчас воспитать ребёнка женщина вполне может сама. Не без поддержки, разумеется, но без кольца на пальце – это уж точно. И в Италии никто слова не скажет, не в пример той же Южной Корее.
(– В моей стране закон на стороне тех, у кого в наличии имеется член, – возмущённо бормотала Мэ Ри, когда читала в интернете статью о женщине, у которой отняли ребёнка из-за того, что она не хотела выходить замуж за его биологического отца).
IV.
Было весьма забавно следить за тем, как пьяная Виолетта сидела и размышляла о том, что пора завязывать с походами в ночные клубы и бары, и начинать подыскивать себе достойную пару для серьёзных отношений.
Как и предполагала Мэри, тест оказался ложным, чему Летта радовалась больше, чем снегу, который видела не чаще, чем раз в десять лет.
Однако вскоре выпивка закончилась, а неугомонная Феллини требовала ещё и выгоняла Хон из дома, отправляя за ещё одной или двумя бутылочками.
Мэ Ри не то, чтобы не хотела, она просто боялась ездить по темноте, а ближайший винный магазин находился в десяти кварталах от их дома.
Но Виолетту трезвую-то не переспоришь, а уж пьяную тем более.
(– Никогда не перечь пьяному и не раздражай его, – назидательно говорила мама. – Они за свои действия не отвечают и теряют всякое чувство меры).
И теперь девушка сидела за рулём своей покорёженной машины и искоса поглядывала на пакет с двумя бутылочками: одна со столовым полусладким вином, а другая с коньяком.
Нужно было меньше минуты, чтобы повернуть ключ в замке зажигания, передвинуть рычаг на коробке передач и нажать на педаль.
Ей не хватило всего пары секунд. Не засмотрись она на чёртов пакет, то уехала бы до того, как увидела, что к её машине подошёл человек.
Рывком открыв дверь, неизвестный забрался на сидение, соседнее с водительским, и, ни секунды не раздумывая, зажал Мэри рот, прежде чем она успела его открыть для громких возмущений.
Девушка обомлела и замерла. В нос ударил резкий запах крови и пороха.
Осознав ситуацию, Хон испуганно задёргалась, попытавшись укусить незнакомца, на что тот с болезненным стоном поднял вторую руку и прошипел:
– Дёрнешься ещё раз, и я сделаю дырку в твоих куриных мозгах, ясно?
Эти слова были едва ли более убедительными, чем дуло пистолета у виска.
– Будь послушной девочкой и не вздумай кричать или пытаться сбежать, усекла?
Кое-как сумев совладать со своим телом, Мэ Ри кивнула. Заслезились глаза и в носу защипало.
От страха и неверия в происходящее закружилась голова и кровь в жилах, кажется, застыла.
Мужчина убрал свою ладонь и переложил в неё оружие, опустив вторую на живот.
Взгляд девушки опустился следом – преступник совершенно точно был ранен.
– А сейчас, разворачивай свою машину и езжай туда, куда скажу.
Её не оставят в живых.
В фильмах свидетелей всегда убивали, не важно, обещали они сохранить всё в тайне или же угрожали тем, что полиция всё равно поймает злодеев.
Руки тряслись от растущего напряжения, в горле пересохло и саднило, а способность трезво мыслить куда-то исчезла, оставив только животный страх за свою жизнь, затмевающий рассудок.
Она ехала быстро. Выжимала всё, что только могла, потому что этому человеку необходимо было быть на месте встречи ровно в десять. Ни минутой позже. Каждый раз, когда она немного притормаживала, он орал, как бешеный и угрожал, что вышибет ей мозги.
Мэ Ри не смогла заплакать лишь по одной причине – она настолько боялась, что и это выведет из себя преступника, что даже дышала как-то вполовину, накручивая себе всевозможные варианты развития событий.
Последующие сорок минут прошли в безмолвной тишине, пока мужчина не сказал ей съехать на обочину и тормозить около заброшенных развалин каких-то строений. Девушка не знала этого места, она никогда не выезжала за город на машине.