Савада знал, что рано или поздно он сорвётся. Однако с самого начала его срыва всё пошло не так, как он предвидел. Вернее не так, как хотел. А если выразиться ещё точнее, то реакция Мэри оказалась совсем не той, которую Тсунаёши ожидал, а ожидал он многого: крика, слёз, пощёчины, даже поцелуя ждал, когда зажимал её между своим телом и стеной. Ситуация к тому и предрасполагала (да чёрт возьми, Дечимо хотел, чтобы всё сложилось именно так!).
Он, если честно, даже не мог разобраться в том, что именно его бесило: приезд бывшего любовника жены, его наглость в общем и целом или же факт того, что это недоразвитый и самоуверенный сопляк имел виды на его женщину (хотя, по существу, Мэ Ри таковой вовсе не являлась).
Жениться. На Мэри. Ха. И ещё два раза «ха-ха». Занято! За-ня-то! Приватизировано нынешним главой семьи Вонгола! (Надо бы на неё табличку такую повесить, для особо слепых).
Дечимо с превеликим удовольствием бы отправил этого засранца, превращённого в решето, отдыхать на палермское кладбище, если бы объект их делёжки вовремя не разогнал их цирк, грозивший перерасти в бойню (победителем из которой в любом случае вышел бы Тсуна и его кольт).
Глупо было не признать, что Мэ Ри появилась вовремя и даже слова подобрала правильные, чтобы разнять двух почти дерущихся.
Только вот понял это Савада лишь спустя внушительный промежуток времени после того, как в не очень мягкой форме сказал девушке, что бо́льшей в мире проблемы на его голову никогда ещё не сваливалось (ещё он весьма едко подметил, что даже Реборна можно было расценивать, как подарок судьбы, в сравнении с бомбой замедленного действия, которой оказалась его дражайшая супруга… но это уже никому не нужные детали).
II.
Реборн всегда умел доходчиво объяснять и убеждать.
Особенно в те моменты, когда наставлял дуло пистолета между глаз объекта своих убеждений. И чем чаще киллер так делал (а в последние полгода такое случалось особо часто), тем больше Тсуна понимал, насколько сильно изменились их отношения с той самой встречи, от которой одному стало хуже, а другой вдоволь поразвлекался.
Сейчас, при виде оружия своего бывшего репетитора, наставленного на него, Дечимо лишь спокойно и вежливо просил мужчину убрать пистолет, а иногда (в моменты прилива адреналина и храбрости, больше напоминающей желание сдохнуть) даже отвечал сарказмом, которому научился благодаря тому, что крутился в кругах самой элитной мафии всего мира.
В этот раз киллер не скупился на самые изощрённые угрозы, под которыми были тщательно скрыты тайные намёки, чтобы вытащить Саваду из особняка и заставить его сыграть в игру (а игры Реборна – это нечто худшее, чем события из серии фильмов «Пила»).
Тсуна долго думал, какая смерть ему будет выгоднее – пуля в лоб и залитые кровью и ошмётками мозгов документы в душном кабинете или же гибель на улице от какой-нибудь очередной забавы киллера (который ещё в раннем и очень тяжёлом детстве без царя в голове остался).
В итоге Дечимо выбрал второй вариант.
Именно по причине своего выбора он сейчас стоял вместе с остальными членами семьи около главного входа в особняк, как в армии на построении, и украдкой метал яростные взгляды в сторону своей супруги, которая безразличным взглядом осматривала свой маникюр, находясь на другом конце их «шеренги» и совершенно не замечала попыток супруга мысленно свернуть ей шею.
- Все вы знаете игру «Кошки-мышки», не так ли? – будничным тоном спросил Реборн, вышагивая перед жертвами своего веселья. Все закивали головами. Эта идея игр настораживала всех остальных не меньше, чем Тсуну. – Превосходно. Значит сейчас мы будем играть в усовершенствованные «Кошки-мышки».
- Надеюсь, что это не травмоопасно? – осторожно поинтересовалась Мэ Ри, поправив кепку на своей голове, а затем кивком указала на Гокудеру, Ямамото и Рёхея. – Эти приятели, по-моему, достаточно травмируются на своих заданиях.
- Разве я могу подвергнуть Вас опасности, милая Мэри? – мужчина снисходительно улыбнулся и галантно поцеловал руку девушки, которая кокетливо улыбнулась и очаровательно похлопала глазками. Тсуна раздражённо фыркнул.
Флирт. Это глупое слово прочно обосновалось в его голове, и Дечимо, наверное, уже свихнулся, поскольку в каждом действии своей жены он видел заискивание, кокетство или попытку соблазнить хранителей, хотя для них самих это было не более, чем шуткой или вежливостью.
Ведь официально Хон Мэ Ри, начиная от кончиков волос и заканчивая пальцами на ногах, целиком и полностью принадлежала только одному человеку – Саваде Тсунаёши.
- Разве это не захватывающе, Тсу-кун? – Кёко, внимательно слушавшая наставления Реборна, подняла голову и сладко улыбнулась. – Мы давно так не развлекались.
- Конечно, - Дечимо нашёл в себе силы оторвать взгляд от Мэри и улыбнуться Сасагаве в ответ.
- Хахи, я уверена, что будет весело! - уже обрадовавшись новой задумке киллера, воскликнула Хару.
Как Реборн ухитрился арендовать здание торгового центра Палермо для их игры, Савада понятия не имел и предпочёл бы не знать и дальше. Факт оставался фактом.
Во времени они были ограничены, и обязаны были закончить всё это до завтрашнего утра и оставить все стеклянные витрины магазинов целыми (о да, директор несколько раз настоятельно упоминал об осторожности с теми вещами, что могли поломаться, разбиться или разбить что-то другое). Поэтому киллер ввёл запрет на оружие и пламя – только руки, ноги, глаза и слух. Ничего лишнего.
Завязывая на своём кроссовке маленький колокольчик, чтобы тот бренчал при каждом шаге и оповещал «мышку» о прибытии «кота», Тсунаёши думал только о том, чем ему несказанно повезло оказаться в команде ловцов.
Это было похоже на разрядку напряжения, появившегося после ссоры Савады с его супругой.
Потому что его любимая жена была среди тех немногочисленных людей, которые должны были прятаться.
III.
В отличие от мужа, Мэ Ри не было так уж весело. Она лишь молилась о том, чтобы эта игра не закончилась её бесславной гибелью и чтобы жизнь не оказала Тсунаёши честь остаться вдовцом – слишком мало настрадался в браке этот умник.
Единственное, что она могла делать, забиваясь в угол, чтобы Дечимо её не нашёл – это скрывать свою бессильную ярость, когда в голове всплывали небрежно кинутые слова Тсуны:
«Проблема ходячая», «Катастрофа всей жизни», «Почему никто не пустил сигнальный огонь, когда ты появилась на горизонте в моей жизни?».
Хах. Просто потрясающе. А ведь ублюдком назвать его, язык тогда не повернулся, но, видит бог, как же хотелось!
Чёрт возьми, да Мэри даже Сан Тэ никогда так не хотела ударить, как ей хотелось разбить об голову своего мужа какую-нибудь дорогущую вазу!
Что?
«Большего не ожидал, ведь женщины живут только своими эмоциями»?
Девушка раздражённо топнула ногой и фыркнула.
Кому-то факт наличия члена и собственное эго мозги застили – это уж точно.
А, хотя, если подумать серьёзно, конечно же – мужчины ведь не истерят. Мужчины устают или бывают недовольны. У мужчин, в конце концов, могут быть проблемы.
Проблемы у женщины? Да она просто истеричка.
Видимо, до большинства мужчин до сих пор смутно доходит факт, что у женщины есть мозг. Эта простая истина, по диким и никому неизвестным причинам, никак не может постичь мозга первых. Наводит на подозрения.
Да, где-то Тсуна мог быть прав, однако говорить все эти гадости, да ещё и зажимать при этом между собой и стеной, отрезая все пути к отступлению и заставляя чувствовать себя ничтожной и ущемлённой – разве это поступок настоящего мужчины?
Но Мэ Ри должна была быть терпимее. Она должна была перебороть себя и не впадать в отчаяние из-за парочки дурных откликов о себе, потому и не стала отвечать. И ни одной слезинки не проронила.
Игра в доброго-злого Тсунаёши несказанно бесила её, но зато её супруг высказал всё, что всё это время было у него на уме и что его не устраивало в поведении Мэри.