Губы Дечимо растянулись в сардонической ухмылке.
Мэ Ри искренне не любила сарказм, колкости и преисполненные ядом любезности, от которых было проще в гроб лечь, чем вытерпеть их от всех знакомых людей. Однако совместный быт с Десятым Вонголой привил Мэри вынужденную привычку остроумно, не менее издевательски отвечать на все шпильки, и даже научил получать удовольствие от процесса.
В зале их встречали любопытными взглядами и попутно, краем уха, Мэри даже удавалось расслышать негромкие шепотки среди остальных гостей.
От этих переговоров, как ни странно, напряжение внутри девушки испарилось, как сухой пар с раскалённых камней. Все они, как один, пусть и ложно, но беспокоились о том, что «супруга достопочтимого босса Вонголы была бледна, словно мел».
- Снова повторяется. На приёме у Франко все так же глазели, - стараясь, чтобы выражение лица не выражало крайнюю степень раздражения, сквозь зубы процедила Мэ Ри. – Я выгляжу настолько плохо, что люди думают, будто я вечно больна?
- Дело вовсе не в этом. Просто ты слишком бледна для жительницы Италии, - полушёпотом отозвался Савада.
- Я эмигрант из Южной Кореи. И все об этом знают, - напомнила девушка, подарив дружелюбную улыбку всё тому же Фабрицио, который вежливо отсалютовал бокалом и рукой пригладил угольно-чёрные волосы, испещрённые седыми прядями у самых висков.
- Для большинства это не оправдание… - Дечимо взглянул в сторону живого оркестра на небольшом подобие сцены. - К тому же, сейчас ты вполне можешь доказать, что чувствуешь себя прекрасно. Надеюсь, ты не забыла то, чему я тебя учил?
Уловив нужное направление его мыслей, девушка украдкой оценила окружающую обстановку и повернулась к супругу лицом, умещая ладонь на его плече.
- Как я могла забыть тот прекрасный день, когда больше десятка раз оттоптала тебе ноги? – она легко уловила мелодию и негромко пропела: - И раз-два-три, раз-два-три…
- Я не в восторге от того, что ты помнишь мои уроки именно в таком свете, но ты молодец. Превосходишь все ожидания.
Мэ Ри выпрямила спину и чуть повернула голову так, как её учил Реборн, когда Тсуна пригласил его для контрольной проверки танцевальных способностей неуклюжей девушки.
- Твои или окружающих? – деловито полюбопытствовала Мэри.
- Мои. Но, судя по тому, как гордится сейчас тобой Реборн, ты превосходишь ожидания всех вокруг.
- Разумеется, - надменно кивнула она, презрительным взглядом окидывая восхищённую толпу, расступившуюся для того, чтобы оставить побольше пространства для Дечимо и его жены. – Не каждый день ведь увидишь, как простушка надевает дорогой бренд и вальсирует с королём мафии.
Тсуна поморщился, услышав это неприглядное прозвище, что супруга дала ему в день их помолвки.
- Мэ Ри, не говори о себе так уничижительно, прошу тебя, - строго проговорил он, увлекая супругу за собой и заставляя чуть прогнуться в спине, наклонившись вперёд.
Девушка неровно выдохнула и издала нечто наподобие хмыканья.
- Не понимаю, почему ты так часто зовешь меня настоящим именем.
- Быстро соскочила, - Савада оценил мгновенный переход от одной темы к другой утвердительным кивком.
- Ещё один мой нераскрытый талант, - легко согласилась Мэри. - … И всё же. Почему?
Десятый неопределённо пожал плечами и глухо отозвался:
- Потому что могу?
Мэ Ри на мгновение закрыла глаза от того, что вокруг них всё рябило, сливалось, сверкало яркими нарядами и слепило блеском драгоценных камней в дорогих украшениях.
Ей казалось, будто она кружилась в танце на огромной карусели в парке аттракционов. Сравнение, конечно, было ужасным, но это то, что она чувствовала. То, что осталось от её размытых временем воспоминаний о последнем семейном отдыхе.
- Послушай, Дечимо… я уже давно хочу спросить.
- О чём?
Замявшись, Мэ Ри сконфуженно взглянула на Тсунаёши и снова отвела взгляд. С некоторых пор ей каждый раз становилось неожиданно тяжело разговаривать на эту тему.
- Это касается нашего развода, - девушка на мгновение скривилась от неприятных ощущений, когда пальцы Дечимо ощутимо сжали её талию, однако она притворилась, будто не заметила этого. - Ты сможешь мне помочь вернуться на прежнее место работы? Машину можешь оставить себе… но эта работа очень нужна мне.
Выражение лица Савады в тот момент нельзя было передать словами. Мэри была уверена, что супруг прямо здесь и сейчас треснет её чем-нибудь тяжёлым по голове и преспокойно продолжит развлекаться светскими беседами – настолько ужасающими были эмоции в его взгляде.
Однако он догадался о направлении мыслей жены и, по привычке своей культуры сощурив их, очевидно лживо улыбнулся.
- Мы поговорим об этом дома, - с нажимом ответил он, заканчивая танец грациозным па, и наклоняясь ближе к Мэри. – Не стоит портить вечер своими ссорами, согласна?
Девушка разъярённо нахмурилась и поджала губы.
- Если дома эта тема действительно выльется в ссору, я подсыплю тебе в чай наркотики, чтобы ты оставался весёлым и жизнерадостным, - злобно прошипела она, притянув супруга к себе ближе и оставив мимолётный поцелуй на его губах. – Я устала от наших стычек. Так что прекрати испытывать наше терпение. Твоё и моё.
В ответ на это Тсуна раззадорено заулыбался и, вернувшись в ту позицию, с которой они начали танец, шепнул Мэ Ри на ухо:
- Я никогда этого больше не скажу, но иногда мне чертовски сильно нравятся те моменты, когда ты готова разодрать мне глотку.
Мэри издала снисходительный смешок и сделала весьма неутешительный, но от этого не менее интересный, вывод:
- Всё потому, что внутри тебя находится мазохист-извращенец и любитель «погрубее», дорогой.
- Знал бы я, что после первого секса ты станешь такой, я бы предложил сделать это раньше. Или согласился бы сразу, когда ты предлагала.
Не сумев сдержать смех и одновременно смутившись от столь необычных откровений, Мэ Ри схватила с подноса официанта бокал с вином и, немного пригубив, чтобы распробовать вкус, кокетливо улыбнулась, двинувшись в сторону веранды.
- Не согласился бы. У тебя на лбу стикер с надписью приклеен.
- С какой ещё надписью?
- «Благородство», милый мой. Это – «благородство».
II.
Странно, однако после того вечера, к теме развода они не возвращались, предпочитая обходить эту щекотливую тему стороной.
На весьма внушительный период времени наступили вполне себе мирные, благодатные дни, полные спокойствия и умиротворения, которые для обычного человека таковыми считаться вовсе не могли, однако для семьи Вонгола не были чем-то из ряда вон выходящим.
Мэ Ри была рада, что за всё то время не случилось ничего такого, что основательно расшатало бы её нервную систему, как было до этого. Время от времени она виделась с Дино, Франческой и Эленор, которых первый привозил по просьбе Тсунаёши. Всё потому, что самой Мэри строго-настрого было запрещено покидать территорию резиденции даже с хранителями, пока все не убедятся в том, что опасность действительно миновала.
Но девушка не особо беспокоилась по этому поводу, ведь теперь у неё тоже была тонна работы, которая занимала её свободное время (зато у Гокудеры и Ямамото бумажной волокиты поубавилось). Да и скука не разъедала остатки серого вещества в голове.
Единственным, что беспокоило девушку было то, что в последние пару-тройку дней Дечимо куда-то постоянно уезжал и иногда даже срывался посреди ночи после звонка от кого-то из друзей, а приезжая обратно спустя пару часов, просто ложился рядом и крепко обнимал её, измождённо вздыхая.
Один раз Мэри попыталась спросить и получила на свой вопрос вежливое: «не стоит тебе сейчас в это лезть».
Мэ Ри послушно терпела раз за разом, пока в тот вечер, двадцатого июля, не произошёл весьма неприятный инцидент, из-за которого ей снова пришло заказывать у Женевьев литр успокоительного чая.
В тот день Франческа позвонила ей на мобильный и сказала, что у Эленор какие-то проблемы в школе, поэтому приехать они не смогут. Расстроенная Мэри решила утешить своё разочарование мятно-шоколадным мороженым и просмотром истории Бриджит Джонс.