Молодая дама, внимательно осмотрев обстановку и что-то шепнув на ухо своему спутнику, когда тот наклонился, прошла к барной стойке и любезно улыбнулась бармену.
- Прошу прощения, синьор, - для иностранки (коей девушка несомненно являлась) итальянская речь оказалась довольно хороша, пусть и была несовершенна. – Сколько выпили эти двое?
Изящным жестом она указала на Саваду и его друга, которых, к огромному изумлению Гаспара, уже забирал спутник девушки и ещё один незнакомый синьор (и когда он только успел войти?).
Бендетто не ответил, поскольку вместо него это сделал один из клиентов (кажется, тот долговязый со шрамом назвал его «Гокудера»). Молодой человек хотел двумя пальцами показать, что они выпили самую малость, однако сил у него хватило лишь на то, чтобы поднять руку и уронить её обратно.
Это действо вызвало у девушки и бармена почти синхронный беззлобный смешок.
- Сколько они вам должны? – перефразировала свой вопрос синьора, доставая из сумочки кошелёк.
Гаспар назвал точную сумму и заметил, как дёрнулась рука незнакомки, когда та протянула банкноты, чтобы расплатиться.
Скорее всего, такие расценки вызвали у неё немалое удивление (хотя выглядела она как дама из высших слоёв общества). Но мужчина ничего не стал комментировать, поскольку качество заведения (высокий уровень обслуживания, неподдельность напитков и всё в таком духе), как и звание «лучшего бара», были вполне логичным оправданием для высоких цен.
- Как я поняла, мой супруг часто сюда заходит, - вежливая улыбка расцвела на устах девушки. – Надеюсь, что вы не будете против, если я заберу ваших клиентов до того, как они начнут причинять неудобства. Хотелось бы, чтобы муж и дальше продолжал ходить сюда.
- Разумеется, синьора. Буду рад видеть вас в «Соффитта» вместе с вашим мужем.
- Я непременно загляну сюда ещё раз.
Учтиво склонил голову, бармен внимательно пронаблюдал за тем, как девушка, поклонившись в ответ, неожиданно нахмурила тонкие тёмные брови и повернулась к Тсунаёши, смерив его недовольным взглядом.
- Ямамото, будь добр, загрузи его в машину, - устало пробормотала иностранка, укоризненно покачав головой и тяжело вздохнув.
На улице стояла сонная тишина. Прохладный, ночной ветер заставлял Мэри ёжиться и изредка вздрагивать от холода. Недалеко от них слышалось невнятное бормотание Гокудеры, которого Сасагава уже пытался запихнуть в свой автомобиль.
- Мэ Ри-и-и, - пьяно протянул Савада, сумев сконцентрировать внимание на жене и попытавшись обнять её. Наверное, услышал зов собутыльника и решил не отставать. – Ты пришла за мной.
- Да-да, - согнувшись в три погибели под тяжестью туши своего супруга, девушка с помощью Ямамото кое-как смогла выпрямить спину. – Разумеется пришла.
- Впервые вижу Тсуну настолько пьяным, - засмеялся хранитель, открывая заднюю дверь и загружая туда невменяемого босса.
- У него эмоциональное потрясение, - пыхтя и кряхтя, изрекла Мэри. – Ну, судя по тому, что ты рассказал – да.
- Такие инциденты случались и прежде, - сказал Такеши, устроившись за рулём. - Однако он в такие моменты просто уходил в себя, а потом приходил в норму и был вполне адекватен. Всё же Тсуна острее нас реагирует на подобные вещи.
- Вы не знаете, что он там увидел, - напомнила девушка, расслабленно откинувшись на спинку пассажирского кресла, а услышав несуразное бормотание со спины, удручённо покачала головой. – И всё-таки заливать стресс алкоголем – это не выход.
- И это говоришь ты? – без намёка на какой-либо упрёк, с улыбкой произнёс хранитель.
Смущённо потупив взгляд, Мэ Ри сконфуженно замолчала.
И то верно – за ней ведь тоже числился подобный грешок. Вспомнить хотя бы тот вечер, когда она нажралась вдрызг из-за того, что инцидент, произошедший в особняке Кастилья, показался девушке трагедией всей жизни.
Стрелка настроения застряла в промежутке между «отвратительно» и «соберись, тряпка». Мэри никак не ожидала застать супруга, заливающего свою глубокую депрессию дорогим виски (а, впрочем, стоимость сего напитка и её вводила в нешуточное уныние).
Хотя сложившаяся ситуация, признаться честно, самую малость забавляла её, поскольку девушка часто задавалась вопросом – сколько Тсунаёши требуется влить в себя, чтобы потерять гордое звание человека прямоходящего.
И сегодня она получила ответ на свой вопрос.
Полторы бутылки скотча, бурбона или чего-нибудь в таком духе, и Вонгола Дечимо уже готовенький развалится за барной стойкой, потеряв способность внятно разговаривать, и разучится ходить.
- Помочь тебе с ним?
Ямамото отряхнул ладони друг о друга, избавляясь от несуществующей пыли, словно не лучшего друга тащил до его кровати, а пыльные ящики перетаскивал из одной комнаты в другую.
Мэ Ри, устало опустившись на край постели и ладонью убрав чёлку с глаз Савады, измученно выдохнула:
- Ты уже достаточно сделал. Спасибо большое. Дальше я сама.
- Если ещё нужна будет помощь – зови.
В ответ на это девушка благодарно взглянула на друга и улыбнулась:
- Отдыхай. У вас выдалась тяжёлая неделя…
III.
Уже позже, оставшись наедине со своими мыслями, Мэ Ри позволила одолеть себя тревоге и сомнениям. Сидя на подоконнике у распахнутого настежь окна, девушка, пребывая в полнейшем смятении, изредка посматривала в сторону мужа, который метался в беспокойном сне и крепко сжимал в кулаках несчастное одеяло, хмурясь и морщась то ли от боли, то ли от чего-то более жуткого.
Кажется, под влиянием градусов, сны казались ему реалистичнее, чем обычно.
Обеими руками помассировав виски, девушка перевела взгляд на календарь, повешенный на стену Николасом ещё до того, как Мэ Ри появилась здесь.
Лист объявлял миру двадцать первое июля и темнел красными крестами в каждой календарной клетке. В незачёркнутом квадрате с цифрой двадцать семь в левом верхнем углу, аккуратным, почти каллиграфическим, почерком Хром была выведена торжественная надпись: «Buon Compleanno, cara Mary».
В тот день, двадцать седьмого июля, в особняке должно было состояться торжество, на которое уже были приглашены близкие друзья и родственники семьи.
Уважаемой супруге дона Вонголы в тот день исполнялось двадцать три года.
Невесело усмехнувшись мыслям о приближающемся празднике старения (Мэ Ри никогда не любила свой день рождения), девушка слезла с подоконника, прикрыла окно и, поправив край футболки, которая задралась выше, чем следует, на цыпочках дошла до кровати, скользнув под одеяло.
Савада всё ещё мучился от кошмаров и выглядел ещё более измождённым, чем его супруга (напоминавшая замученную женскую версию Джабы из Звёздных войн), поэтому Мэ Ри в буквальном смысле считала своей обязанностью сделать хоть что-то – даже если это будет ничтожная малость – чтобы Тсуна нормально выспался.
Она обняла его обеими руками за шею и прижала головой к своей груди, как делала раньше, во время болезни Дечимо.
Звучит странно, но это, странным образом, подействовало на него успокаивающе.
В тот момент в её голове речитативом повторялись буквы библейской цитаты, которые не давали прочувствовать всю глубину отчаяния сложившейся ситуации:
«От скорби происходит терпение, от терпения – опытность, от опытности – надежда».
IV.
04:29.
Сообщение с засекреченного номера: «Действительно ли ты веришь в то, что у твоего супруга нет больше скелетов в шкафу, ma chérie?»
Комментарий к Часть тридцать первая. Ma cherie.
1) Название паба “Соффитта” (Soffitta) переводится с итал., как “Чердак”.
2) Buon Compleanno, cara Mary - с итал. “С Днём рождения, милая Мэри”.
3) Ma chérie - с фр. “Моя милая” или “Возлюбленная”.
========== Часть тридцать вторая. Движущиеся шестерёнки. ==========