– Давай сходим завтра на Ярнолдскую ферму и поинтересуемся. Нас майор расспрашивать не постеснялся. Самое время ответить ему тем же.
На следующий день они поднимались вверх по узкой дороге, ведущей к Ярнолдскому перекрестку. На вершине холма дорога свернула направо и вытянулась вдоль гребня холма. Небо уже приобрело тот захватывающий, светящийся вид, который сообщает путнику о приближении к морю. Хотя супруги тяжело дышали после крутого подъема, они невольно ускорили шаг. Найджел неуклюже, как журавль, вскидывал ноги, Джорджия же двигалась с красотой и неутомимой плавностью спортсменки. Через четверть мили они достигли перекрестка. Там они минуту постояли, пока Джорджия ориентировалась на местности. Дорожка перед ними тянулась вниз с холма несколькими крутыми, узкими изгибами к шоссе, которое уходило здесь от берега вглубь материка. Слева от них другая тропинка вела к Эксетерской дороге, дальше на западе пересекавшей их деревню. Дорожка справа, чуть лучше каменистой тропинки, резко ныряла вниз в ложбину, где стояла Ярнолдская ферма. Ярнолдский перекресток как раз и находился в конце этого сухопутного мыса, откуда на три стороны простирались коричневые и зеленые холмы. Почти машинально в голове у Джорджии отпечаталась схематическая карта окрестностей. Затем супруги повернули направо и через пару минут, встреченные громким лаем собак, стояли у дверей дома майора Кестона.
Дожидаясь, пока на их звонок откроют, они получили прекрасную возможность внимательно осмотреться. От старой Ярнолдской фермы уцелели только какие-то заброшенные надворные постройки. Новый дом, кирпичный, с зеленой черепичной крышей, послужил бы украшением первоклассного жилого столичного пригорода; правда, в этом удаленном уголке он выглядел не столько претенциозно, сколько нелепо – словно плакат с рекламой роскошного отеля на глухой деревенской станции. Иллюзия столичного пригорода распространялась даже на лужайку перед домом с ее аккуратными клумбами и бетонными дорожками – далее она переходила в неухоженную живую изгородь и заросшее пастбище. Дом стоял как богатый городской выскочка в костюме для загородной прогулки и в своем невежестве снисходительно таращился на выемку ложбины на юге, повернувшись спиной к лесистым склонам, которые защищали его с востока и севера.
– Думаешь, его нет? – спросил Найджел.
– Позвони еще раз. Кстати, где, по-твоему, тот колодец… в который упала бедная девушка, хе-хе?
– Где-нибудь на задах, полагаю.
В этот момент дверь открыла высокая женщина с суровым лицом, достаточно грозная, чтобы оказаться реинкарнацией жены фермера, которая заострила палку и ткнула в глаз той красивой молочнице. Посмотрев на них с озадаченным видом, она произнесла:
– Вам майора Кестона? Входите. Вы ведь здесь новенькие?
Джорджия невольно покосилась на свой элегантный костюм из зеленого твида. Что с ним не так? Почему эта женщина с таким любопытством на него смотрит? И «вы здесь новенькие», без сомнения, – необычное начало для разговора? Однако времени поразмыслить над этими вопросами не было, потому что их провели в неожиданно приятную комнату, оживляемую кирпичным камином, в котором пылали дрова, и яркими льняными шторами. Странно женственная комната промелькнуло в голове у Джорджии, она плохо сочеталась с майором или с его прямой, как палка, экономкой. Найджел уже вышел на охоту, обследуя полку с романами, узоры каминной доски, груду викторианских баллад на пианино.
– Это, – пробормотал он себе под нос, – какая-то неопределенная комната. Не столько rus in urbe, сколько suburbia in rure[1].
– Привет-привет! – Майор Кестон вошел, энергично потирая руки. – Пришли посмотреть мой серенький домишко на западе? Чай уже пили? Нет? Хорошо, посмотрю, что там сможет соорудить миссис Рейкес.
Джорджия и Найджел переглянулись, ошеломленные этим взрывом любезности. «Что нашло на этого человека? – спросила себя Джорджия, пока он суетился, прямо-таки навязывая ей пирожные, помешивая угли в камине, переставляя экран за ее спиной. – Я сделалась настолько популярной? Или это предварительные уловки в игре шантажиста? Нет, это лишь профессиональная подозрительность Найджела. Но есть в майоре Кестоне что-то пронырливое… А обхаживающий кого-то проныра явно настораживает».
– Вы были на Востоке, – спросил Найджел, – не так ли?
– Да. Потом я получил наследство, подал свои документы на рассмотрение, вернулся в Англию. Знаете, прежде моя семья жила здесь, в поместье.
«Не слишком ли удачно все это сложилось?» – удивилась Джорджия. Внешне ответ майора был вполне откровенным, но малоинформативным. Найджел бросил на жену многозначительный взгляд: он хотел, чтобы она продолжила тему.