К тому времени, когда я разбудил Димитри, жара усилилась. Мы выпили по чашке кофе и немного поели, готовясь к повторению процедуры, которую совершали все последние дни. К полудню мы уже выбирались за пределы залива. Я сверился с картой и выяснил, что через день мы дойдем до откоса, где нырять будет слишком глубоко. До сих пор мы ничего не нашли и нас никто не беспокоил. Иногда вдалеке мимо проходили лодки.
Яхта возникла, когда Димитри делал свой последний заплыв в этот день, хотя даже с помощью бинокля мне не удалось прочитать ее название. На парусе не было эмблемы чартерной компании, значит, яхта являлась чьей-то частной собственностью. Я сравнил ее с той, что видел в заливе Полис в тот день, когда исчезла Алекс, но, хотя яхты казались приблизительно одного размера, я не решился бы утверждать, что это та самая. Белая, изящная, она мало чем отличалась от остальных яхт, совершавших круизы на острова. Яхта медленно шла под парусом в западном направлении. Неожиданно она повернула против ветра, парус затрепетал, и его спустили. Линь, который я держал свободной рукой, перестал двигаться и отвлек мое внимание от яхты. Я положил бинокль. Димитри был под водой уже двадцать минут. Линь снова зашевелился. Я опять взял бинокль и посмотрел на яхту, но ничего там не увидел.
Когда Димитри поднялся на поверхность, я помог ему забраться на борт и свернул линь. Сняв майку, я уже начал натягивать гидрокостюм, когда показал ему на яхту:
– Пришла минут двадцать назад.
– Заметил кого-нибудь на борту?
– Слишком далеко.
– Все равно хочешь нырять?
На мгновение я задумался. Если за нами наблюдают, нужно делать вид, будто ничего не произошло.
– Если ситуация изменится, ты вытащишь меня, – сказал я.
Когда я был готов, я спрыгнул в воду и, опустившись на пару метров, задержался, оглядываясь назад. Димитри стоял у борта, солнечные блики на воде искажали его очертания. Он поднял руку, я повернулся и начал спускаться на глубину.
Вода была прохладной. Скалы, прорезанные глубокими расщелинами и впадинами, образовывали башни и плато. Иногда я огибал подводные скалы, которые были в десяти метрах от поверхности, а затем опускался в полутьму на пятнадцать-двадцать метров, внимательно проверяя, чтобы линь ни за что не зацепился. Время шло. Одинокая рыба промелькнула в погоне за более мелкой добычей. Подо мной, как привидение, проплыл скат, во все стороны дружно разбегались стайки мелких рыбешек. Размеренно-неторопливое дыхание расслабляло меня. Я уже привык нырять, и мне даже начинали нравиться странная тишина и невесомость. Я остановился, проверяя линь и загубник.
Солнечный свет рассеивался в глубине, встававшие на его пути скалы отбрасывали тени на дно. Я спустился глубже, чем обычно, – надо мной колыхалось море в двадцать метров толщиной. Когда буду подниматься на поверхность, придется задерживаться на более долгое время. Я начал медленно подниматься, глядя на колыхавшиеся водоросли. У скал были причудливые очертания. Мимо по широкой дуге проскользил еще один скат. Немного впереди передо мной чернела бездна – начало больших глубин. Я даже не давал себе отчет, что забрался так далеко. Здесь было холодно и пусто. На ее краю находилась скала необычно правильной формы, что-то смутно напоминавшая мне.
Я вспомнил о глубине и посмотрел вверх. Пора было возвращаться. Я взглянул в сторону скалы и не нашел ее. Она затерялась подо мной среди бесформенных камней, но вскоре я снова отыскал ее. Что мне напоминала эта скала? Прямоугольная конструкция, темная длинная… Сердце бешено застучало.
Постепенно проявились контуры, и предмет принял знакомый вид. Это был военный корабль, поврежденный и изломанный, с очертаниями, скрытыми скалами, среди которых он нашел покой. Его надстройкой завладело море – ракушки и водоросли медленно превращали его в риф. Рассматривая нос корабля, я увидел темную дыру в середине корпуса. Если я отводил взгляд хотя бы на секунду, корабль исчезал из виду – и вновь начинал постепенно проявляться в сумраке, когда я пристально всматривался в донные нагромождения.
Внезапно до меня дошло, что воздуха и времени у меня осталось крайне мало. Я стремительно поплыл к поверхности, и когда вынырнул, Димитри втащил меня в лодку.