– Ясно. – Она зевнула. – Устала. Пойду спать. Ты идешь?
– Ты слишком много работаешь.
– Скажи об этом Митчеллу. – Она невесело улыбнулась.
Я знал, что она ненавидит Митчелла. Он воплощал собой самый плохой тип начальника: будучи страшно неуверен в себе, он ненавидел всех своих сотрудников. Алисия могла бы выполнять его работу даже во сне. Он знал это и превращал ее жизнь в ад. Вдвойне обидно: она без остатка отдавала работе свои силы и свой талант, а теперь благодаря Митчеллу ненавидела эту работу.
Через час, когда я собрался спать, свет в нашей комнате уже был выключен. Я чистил зубы и пытался выбросить Тони из головы. Алисия оставила свои противозачаточные таблетки на полочке в ванной. Мне вспомнились мои прежние сомнения, и вдруг подумалось, что, когда мы поженимся, ей больше не придется принимать таблетки и можно будет послать Митчелла подальше.
Когда я залез в постель, Алисия еще не спала. Повернувшись, она обняла меня, и я почувствовал, что она без ночной рубашки. Это всегда означало одно и то же.
– Я думал, ты устала, – шепнул я.
Она поцеловала меня, и ее рука скользнула к низу моего живота.
– Не настолько.
Утром я пришел на работу рано и сразу прошел в кабинет Тони, прикрыв за собой дверь. Его лучезарная улыбка мгновенно поблекла.
– Помнишь нашу фулхэмскую сделку? – спросил я. – Вчера Дэвид Джонс звонил в компанию. Похоже, они намерены переделать склад сами. Кстати, у них появился новый партнер.
Тони ничего не ответил. Мы оба знали, кто был этим партнером. Я ожидал, что он станет отрицать, однако он промолчал. До этого утра я считал Тони своим другом.
– Ты уволен, – сдержанно сказал я. – Убирайся, и чтобы ноги твоей здесь больше не было.
Он посмотрел на меня, по-видимому удивленный моим спокойствием. Потом поднялся со своего места и начал собирать вещи.
– Роберт, это бизнес. Ничего личного. Ты же не хотел заниматься рискованными проектами. А я просто пробую самостоятельно встать на ноги. Возможно, надо было сделать это по-другому.
Он выглядел не слишком расстроенным. Да, он потерял работу, и я знал, что ему пришлось вложить все свои сбережения, чтобы стать партнером в сделке, которую он собирался провернуть с владельцами этого склада. Если бы дела пошли хорошо, он сделал бы большие деньги. Естественно, что при таком развитии событий он рано или поздно все равно ушел бы от меня, но ему хотелось как можно дольше получать гарантированное жалованье.
Собрав вещи, Тони обвел взглядом кабинет.
– Я пришлю кого-нибудь забрать все остальное, – неуверенно произнес он, будто размышляя, не стоит ли протянуть мне руку на прощание.
– Хочу, чтобы ты знал: после разговора с Дэвидом я попросил его выставить встречное предложение – наше предложение – по этому складу, – сказал я. – Мы назвали сумму в два раза больше первоначальной.
Лицо Тони вытянулось.
– Шутишь! Он столько не стоит.
– Пожалуй, ты прав, не стоит. Хотя сейчас так растут цены, что через пару лет я неплохо продам его. А пока буду просто сидеть на нем и платить проценты.
– Ты не сделаешь этого, – улыбнулся он. – На такой сделке ты потеряешь слишком много денег.
Он был прав, я действительно потеряю много денег, но я понял, что за все уроки в жизни нужно платить. Теперь я никогда не повторю ошибки, доверяя кому-либо в делах так, как доверял Тони. Я промолчал, и Тони, побледнев, понял, что я не шучу.
– Твои акции в моей компании переходят ко мне по номиналу, – напомнил я ему. – Как ты помнишь, в договоре есть пункт о лояльности.
В действительности Тони ничего не платил за свои акции, а значит, и компании они доставались даром. Все было по-честному прописано в договоре. Вероятно, Тони даже не прочитал эту часть трансферта, напечатанную мелким шрифтом. В то время он еще не собирался обманывать меня.
– Ты не сделаешь этого, – сказал он в отчаянии. – Я подам в суд. Тебе это так не сойдет.
– Это твое право, – спокойно ответил я. – Но на твоем месте я бы нанял хорошего адвоката. А теперь убирайся.
Тони постоял в нерешительности. На мгновение мне даже показалось, что он станет меня упрашивать, напомнит о нашей дружбе и о годах, что мы проработали вместе, создавая нашу компанию. Но теперь никакой дружбы не осталось. Тони просто перестал для меня существовать.
2
В конце недели я разговаривал с отцом. Его голос звучал устало, но под усталостью я почувствовал тлевшую искорку его прежнего жизнелюбия.
– Боги, Роберт, пока терпят меня, – ответил он на вопрос о его самочувствии. – Но их пути неисповедимы. Перед лицом моей неминуемой гибели они сбили меня с ног. Странный способ спасения моей несчастной жизни, однако эффективный.