Он враскорячку двинулся на кучерявую, загребая воздух руками, но та и не думала никуда бежать, а стояла, уперев руки в бока, и дразнила:
— Давай. Пробуй давай, пробуй… стручок немытой.
И когда тот уже готов был облапить, она толкнула его двумя руками с силой в грудь. Но мужичонка, хотя и вдрызг пьяный, успел-таки схватить бойкую бабу за рукав, и оба с визгом и матом повалились в кусты. Собутыльник в это время, исполняя приказ, тоже враскорячку и тоже с матом ловил по кустам двух других бабенок, которые однако, далеко от него не убегали.
Визг, хохот, пьяная возня свидетельствовали, конечно, не о преступлении, а о веселье.
Тщедушный мужичонка оказался-таки хватом. Кучерявая кое-как, на коленках, задом, отбиваясь от домогательств, выбиралась из кустов на аллею. Плащик и юбка на ней были завернуты на голову, а трусы спущены и держались на коленях. Майский прохладный ветерок, должно быть, приятно освежал бело-розовые ягодицы.
Уже удаляясь, Алексей слышал зычный голос «насильника».
— Дак че, бабы? Пошли к нам в номер. Коль, а Коль? У нас там осталось, кажись, а?
— Они не пьют. Ишь, прыткие.
— Айда-ко не пьют! — загалдели возмущенные женские голоса. — И пьем, и это самое… Токо не в кустах.
— Го-го-го!
После всего увиденного и услышанного следователь Валяев, уходя, чувствовал себя совершенным иностранцем.
Глава 7
После училища Алексей зашел на несколько минут в прокуратуру забрать из сейфа папку с делом Суходеева. Затем отправился в райотдел милиции.
Оперуполномоченный Ибрагимов, усатый, смуглый татарин, расположенный к полноте, долго изучал удостоверение работника прокуратуры, выданное Валяеву. Потом, словно бы нехотя, возвратил документ и уставил на Алексея блестящие, навыкате глаза.
— Рафик Хымматович…
— Хамматович, — поправил Ибрагимов, и это были его первые слова с того момента, как Валяев вошел в кабинет и представился.
— Рафик Хамматович, в розыскном деле, которое вы начинали, имеются две сигналетические фотографии гражданина Суходеева. Вот они, анфас-профиль. Здесь же, в графе «привлекался ли в прошлом к уголовной ответственности», вы пишете: привлекался в качестве свидетеля. В связи с этим у меня к вам вопрос: Суходеев привлекался в качестве свидетеля или все же обвиняемого?
После продолжительной паузы последовал односложный ответ:
— Все же свидетеля.
— В таком случае, откуда эти снимки?
Снова последовала пауза.
— Из данных учета.
— Я это понимаю. Но до сих пор свидетелей в фас, в профиль у нас, кажется, не снимали. Обвиняемых, да. Ну, еще трупы для последующего опознания, но свидетеля?..
Рафик Хамматович смотрел на него в упор, не мигая, и… молчал. Алексей почувствовал, что не в силах сдерживать улыбку. Пояснил:
— Я человек здесь новый. В городе второй день. На работе — первый, только-только начинаю входить в курс, так что за глупые вопросы не обессудьте.
— Я вам ответил. Фотографии из данных учета, это все.
— Но как-то они туда попали?
Снова пауза. И расплывчатое начало:
— Среди молодежи от семнадцати до двадцати пяти — двадцати семи лет у нас каждый третий имеет судимость, поэтому в данных учета…
— Вот видите, — перебил Алексей. — У Суходеева, стало быть, судимость имеется. А вы пишете, что проходил свидетелем, и в то же время приобщаете к розыскному делу две фотографии из старого уголовного. Поэтому, Рафик Хамматович, ставлю вопрос уже конкретно: по какому делу гражданин Суходеев проходил в качестве обвиняемого?
Вновь последовала пауза, и лаконичный ответ, с явной опаской в голосе:
— Суходеев проходил свидетелем, а не обвиняемым.
Алексей вздохнул, получалась сказка про белого бычка.
— Ну, хорошо, в таком случае, по какому делу Суходеев проходил свидетелем? Раз уж вы сами на этом настаиваете.
«Восток — дело тонкое,» — усмехнулся он, терпеливо ожидая, пока Рафик Хамматович обдумает свой очередной ответ.
— Почему об этом вы спрашиваете меня?
— То есть? — удивился Алексей, не ожидая такого поворота.
— Дело находится у вас в прокуратуре. Я думаю, будет лучше, если вы сами истребуете его из архива.
— С обстоятельствами дела вы лично знакомы?
— В общих чертах. Насколько я помню, оно квалифицировалось по статьям 117 и 102 Уголовного кодекса, умышленное убийство с целью сокрытия изнасилования.
«Сначала изнасиловали, потом убили, чтобы скрыть. Нет, дорогой Рафик Хамматович, ты, наверняка, не ошибаешься, но кто же, ребята, вас так перепугал, что вы по полчаса обдумываете каждое свое слово? Прямо-таки международная пресс-конференция получилась, по скользким вопросам», — подумал Алексей.